Владимир Колычев - Рваные чувства

Темная туча тяжело нависла над землей, солнце не могло пробиться сквозь нее, но яркими своими лучами, будто пальцами, хваталось за пушистые края.

Кристина вздохнула, глянув на небо. Туча или уползет, или просто развеется, и солнце по-прежнему будет светить ярко и беззаботно. А здесь, на земле, далеко не все так просто. С каждым днем становится все хуже. Вчера приезжали судебные приставы с предписанием. В счет оплаты долга банк забирал все, даже дом и квартиру. Охранники уже все поняли, поэтому из четырех человек на работу сегодня вышел только один. И прислуга начала разбегаться. Конечно, можно обходиться и без охраны, а с домом Кристина управится сама, но удручал сам факт. И недвижимость арестована, и банковские счета, зарплату людям платить нечем. Это не беда, а самая настоящая катастрофа.

Штагов к приставам не вышел и к себе не пустил. Лежит в спальне, как живой покойник, даже к столу не выходит. А под лежачий камень вода не течет, нужно что-то делать, хотя бы ради детей.

Не хотела она обвинять его в своих несчастьях. Может, он и сподвиг Римму на подлость, да и у самого рыльце в пушку, но сейчас не время бить его под дых. И сама Римма куда-то исчезла. Семен дома, а ее нет. Он пьет с горя, а она где-то пропадает. Вроде бы бизнес у нее в Черноземске… Интересно, на чьи деньги она его открыла? Семен помогал?..

Кристина поднялась со своей любимой скамейки, направилась к дому. Каждая березка, каждый кустик здесь как часть души. Дом уйдет с молотка, и все исчезнет. Ощущение такое, как будто жизнь остановилась. Может, Штагов знает, как вернуть утраченное? Он что-то говорил про сбережения, вдруг они смогут выкупить дом? Пусть не сразу, но потом, когда шумиха с долгами уляжется… Или же просто уедут – туда, где их не знают. Возможно, за границу. Куда угодно, лишь бы не жить в нищете. Она-то, может, и готова, а дети – нет… Хотя нет, не готова. Не в том она возрасте, чтобы относиться спокойно к бедности. Да и не тот с ней мужчина. Был бы Илья…

Но Илья обещал содержать ее и Алешку, а Диана будет с ними. Если так, зачем щадить Валеру? Сказать ему все, выплеснуть свои обиды, может, и не выдержит его сердце. Даже Илья знает, как он плох…

Кристина невольно ускорила шаг, собираясь устроить скандал, но вдруг остановилась. Сердце учащенно забилось, в ушах зашумело, рука невольно схватилась за сердце. Что это с ней? Как можно так думать? Штагов, конечно, сволочь, но нельзя же так оскотиниваться!..

Она постаралась успокоиться, взять себя в руки. Нет, не станет она убивать мужа… Но сказать ему про встречу с Ильей нужно. Может, это его встряхнет и вернет к жизни. Клин клином вышибают…

На площадке перед гаражом она увидела кроссовер «Лексус», на котором ездила Римма. Все-таки вернулась блудная невестка.

Семена нигде не было, а Римму Кристина увидела в малом холле. Она спускалась по лестнице с подносом в руках. Волосы в свежей укладке, деловой костюм, юбка чуть короче среднего. И поднос. Нелепица какая-то. Она сроду никому кофе не подавала, даже мужу.

– Ты откуда? – спросила Кристина.

– Не важно, откуда я, важно, где тебя черти носят. Валерий Семенович зовет, зовет! – ехидно усмехнулась Римма. – А дома никого!

– Ты к Валерию Семеновичу ходила?

– А что, нельзя?

– Почему нельзя? Можно. Тем более вам есть о чем поговорить. Например, как вы Илью подставляли… Сколько он тебе заплатил?

Римма, ничуть не смутившись, лишь махнула в ответ рукой и пошла дальше.

Кристина не стала ее останавливать. Какой с нее спрос? Ей заплатили, она сделала…

Штагов сидел на кровати – небритый, нечесаный. И бледный. Дыхание тяжелое, прерывистое. И чашечка кофе в руке. Кристина покачала головой, глядя на него. Нет, не скажет она ему ничего.

– Кофе захотел? – спросила она, натягивая на лицо веселую улыбку.

– Да вот, Римма подала… – Он сделал глоток, медленно и осторожно поставил чашечку на тумбочку. Рука подрагивает, движения неловкие.

– Приставы сегодня были. Ты вроде говорил про какие-то сбережения.

– Нет ничего… – От сильного волнения у Штагова затряслась нижняя челюсть. – Были, но я в развитие вложил. Думал, через годик-другой выведу, но не вышло… Никто не знал, что так будет… Прости! – На глаза его навернулись слезы.

– За что?

– За все… Любил я тебя. Больше жизни любил… И жизнь тебе сломал… С Ильей разлучил… Хитростью взял… Нет, подлостью…

– Я все знаю. Это уже не имеет никакого значения.

– Ты меня простишь? – спросил он, через силу выговаривая слова.