Лев Златкин - Убийство в морге [Ликвидатор. Убить Ликвидатора. Изолятор временного содержания. Убийство в морге]

Выпрыгнув из кровати, Тенгиз первым делом включил в сеть розетку телефона, и тот, естественно, сразу же зазвонил. Тенгиз чертыхнулся, но трубку снял.

Звонил сам генерал.

— Арнани, есть очень срочное дело, приезжай ко мне!

— Кофе выпить успею?

— У меня выпьешь, и бутерброды приготовлю лично. Ноги в руки!

С начальством не спорят, тем более с таким. Генерала просто любили. Свои были для него — свои, и защищал он их до победного…

В кабинет генерала Тенгиза пропустили без доклада, были предупреждены. А в кабинете его ждал кофе и бутерброды с ветчиной.

— Садись и ешь! — приказал генерал.

И Тенгиз, не возражая, сел, всем своим видом показывая, что он готов есть и слушать одновременно.

Генерал прочел ему анонимное письмо. Тенгиз молчал, переваривая услышанное.

— Первое впечатление: подставляют Каримова, — стал высказывать свои предположения генерал. — Зачем?.. Каримов — человек Дадаева, а Дадаев — политический соперник Мансурова, Кулиева и Асланова. Сам понимаешь, у них равные шансы стать преемником Гейдарова, многие лета ему жизни.

Тенгиз проглотил последний кусок ветчины, запил остатками кофе.

— Первым делом надо найти женщину, которая письмо написала.

— Откуда известно, что женщина? — изумился генерал.

— Письмо духами пахнет. Поверьте, это правда.

— Тоже мне, правдолюбец! — Генерал знал цену своим кадрам. — Даже если это и женщина, как ты на нее выйдешь?

— Встречусь с Каримовым для приватной беседы, мы с ним вместе учились, где живет, знаю. Может, ему какая-нибудь обиженная дама мстит. Он большой «ходок».

— Только очень осторожно. Я не хочу ссориться с Дадаевым. Кстати, от него скоро должен подойти его лучший следователь Мустафа Джафаров.

— Слышал о нем. Говорят, большой любитель «Двина».

— Больше говорят! — раздался тихий голос от двери.

Генерал вздрогнул: ни он, ни Тенгиз не могли даже себе представить, что кто-то может вот так бесшумно появиться, да к тому же чтобы они не заметили.

— Проходи, Джафаров! — преодолел смущение генерал. — Знакомься!

— Тенгиз Арнани, я знаю! — протянул руку Мустафа. — Талантливый следователь. Хотя лично не был знаком. Исправим ошибку обстоятельств.

Джафаров сел рядом с Тенгизом. Генерал протянул Мустафе анонимку. Тот окинул письмо взглядом и вернул генералу.

— Это очень серьезно!

— Почему? — удивился генерал. — Вообще-то на анонимки мы не обращаем внимания. Сейчас не 37-й год.

— Понимаю. Но в любом случае мы должны расследовать это дело до конца. Может быть, есть еще один претендент стать преемником Гейдарова.

— С чего начнем? — спросил у молодых следователей генерал.

Мустафа и Тенгиз переглянулись. Но так как Мустафа был майор, а Тенгиз только капитан, Мустафа начал первым:

— Ваше ведомство регистрирует все шрифты машинок. На мой взгляд, это — не «Ремингтон», а потому есть шансы достать владельца машинки. А уже от него разматывать весь клубок, осторожненько, чтобы не порвать ниточку.

— Шерше ля фам! — засмеялся Тенгиз. — Мужчин исключаем.

— Предположение?

— Я женщин по запаху различаю.

— Мистификация? — вмешался генерал. — Исключать ничего не будем!

— Я беру на себя беседу с Каримовым, — предложил Тенгиз.

— Если ты думаешь, что он обесчестил какую-нибудь несовершеннолетнюю и ему мстит ее мамаша, то не трать времени зря, наш Султан, кроме шлюх, никого не признает. И, на мой взгляд, ни одна женщина не додумается до государственного заговора. А здесь нам подбрасывают именно эту идею… Я займусь шрифтом машинки. Надеюсь через нее выйти и на автора.

— Автора, автора! Требуем автора! — пошутил генерал.

— Хотите, расскажу смешную историю на эту тему? — предложил Джафаров.

— Просим! — зааплодировал Тенгиз.

Генерал поддержал подчиненного.

— Среди моих родственников есть и композитор, Кязимов, — начал свой рассказ Мустафа. — Пригласил он меня на первое исполнение своей симфонии. Зал был заполнен наполовину, большинство — родственники и соседи Кязимова. Перед началом концерта позади клана родственников садится пьяный музыкант, студент консерватории. А в первом отделении исполняли симфонию Шостаковича. Все родственники в музыке «ни ухом, ни рылом», шумели и переговаривались и прослушали объявление. Оркестр играет Шостаковича, а пьяный музыкант громко комментирует над ухом родственников композитора: «Молодец, Кязимов, какая тема блестящая… А разработка!.. Гений, Кязимов!» Ну и все в этом духе. Подготовил их и, когда оркестр закончил играть, закричал: «Автора!» Родственники сразу же стали отрабатывать бесплатный билет. Каюсь, я в их числе тоже был. И мощное скандирование: «Автора, автора!» — потрясло своды зала филармонии. Дирижер был из Москвы. Он страшно испугался. Дело в том, что Шостакович год как умер. Дирижер показывает залу партитуру, на которой большими буквами написано: Шостакович. Но разгоряченные родственники не обращали внимания на такие «мелочи» и требовали своего. Наконец один из музыкантов оркестра поднял руку и рявкнул так громко, что зазвенела люстра: «Ти-хо!» И когда установилась относительная тишина, громко объяснил, что симфония Кязимова будет исполняться во втором отделении.