Лев Златкин - Убийство в морге [Ликвидатор. Убить Ликвидатора. Изолятор временного содержания. Убийство в морге]

К его огромному удивлению, дверь мягко открылась, и Кобрик выглянул за дверь. Длинный коридор был абсолютно пуст, лишь в самом его конце Кобрик заметил железную решетку, напоминающую, что больница — тюремная.

«Однако! — удивленно подумал Кобрик. — Конечно, больным тяжелее бежать, чем здоровым бандитам, но если бы я задумал бежать, то только из больницы».

Наивный Кобрик не знал, что этот этаж был не для заключенных или задержанных. У них-то было все, как надо: и «намордники», и решетки.

Кобрик решил пройтись по коридору. Просто с познавательными целями. Бежать ему было ни к чему. Сегодня не удалось уйти из тюрьмы, значит, это будет завтра. Предчувствие его никогда еще не обманывало.

Медсестры не было видно.

Кобрик осторожно шел по коридору, чувствуя себя где-то в душе беглецом. Или разведчиком в тылу врага.

Из приоткрытой двери одного из кабинетов Кобрик неожиданно услышал голос… Поворова.

Кобрик так удивился, что не смог побороть искушение: чуть больше открыл дверь и заглянул в кабинет.

Кабинет был устроен так, что из тамбура не было видно ничего, но слышно все.

Ясно и четко.

— Не было ничего! — упрямо твердил Поворов.

— Ты мне, петух, не кукарекай! — услышал Кобрик грубый голос того врача, который не так давно изображал перед ним любителя изящной словесности. — Кто тебя трахал? Говори, козел! У тебя вся задница в крови.

— Случайно поскользнулся и упал на край железной койки. Поранился.

— И пошел отдохнуть на парашу? — засмеялся врач. — А на краю железной койки кто-то умудрился приварить иголку? Заливай, заливай. Но запомни, если тебя ночью поставят в очередь, ко мне больше не приходи. А я тебе еще отметку в сопроводиловке, что ты «голубой», устрою. Не рискуешь закладывать, рискуй в камере своей жопой! Хрусталев тебя опустил, а тебе, видно, так понравилось, что ты готов весь срок ходить по рукам. Убирайся, козел, в камеру, не буду тебя лечить…

Кобрик не стал засвечиваться и, тихо-тихо выскользнув из предбанника кабинета врача, скрылся в своей палате.

Закрывая дверь, он увидел в щелочку, как Поворов вышел из кабинета и направился враскорячку к решетке. Там уже стоял, поджидая его, охранник.

Он отворил решетку, выпустил Поворова, затем закрыл решетку вновь.

И Кобрик услышал в наступившей тишине до боли знакомое:

— Руки за спину! Вперед марш!

Кобрик закрыл дверь. Мирный вид палаты заставил его подумать, что все неспроста, он стоит на распутье и в любой момент может оказаться там, где оказался Поворов, в аду.

Настроение испортилось.

И тут же открылась дверь в палату и вошла медсестра. Она катила перед собой столик на колесах, на котором ехал ужин Кобрика.

— Какие мы молодцы! — насмешливо пропела она. — Уже на ногах.

— Да! — смутился опять Кобрик. — Решил ноги поразмять, походить по палате.

Медсестра выкладывала ужин со столика на тумбочку.

— Врать нехорошо, а подслушивать тем более! — строго внушила она. — Вы, наверное, не заметили маленькой телекамеры над решеткой. А я через нее все видела: как вы, крадучись, вышли в коридор, как зашли в кабинет доктора. И что новенького вы там узнали? Вашего сокамерника поставили в неудобное положение? Ничего, привыкнет! Девушки быстро привыкают к разным положениям, в которые вы их ставите.

Кобрик растерялся.

— Но, если вы все знаете, почему Хрусталева не арестовали?

— Для возбуждения дела требуются материальные доказательства. Одно из них — это заявление потерпевшего. Нет заявления — нет преступления! А этот козел стесняется. Думает, что если признается, то все узнают. А не признается, то и взятки гладки. Это хорошая слава на месте лежит, а дурная — впереди бежит. Сам же Хрусталев будет хвастаться, как он опустил Поворова. Куда бы он ни приехал, тюремный телеграф донесет в зону весть быстрее, что приехал опущенный. И участь его горька.

— И он больше ничего не сможет сделать? — ужаснулся Кобрик.

— Может! — ответила медсестра, увозя столик. — Смыть обиду!

— В душе? — не поверил Кобрик.

— Кровью! — бросила медсестра и исчезла за дверью. Упоминание о крови не испортило аппетита Кобрику. Тем более, что от поданных блюд очень хорошо пахло. Да и один взгляд на мясной салат, жареную ножку курицы, пирожное «безе» и большую кружку крепкого чая с лимоном мог пробудить аппетит даже у безнадежно больного.

А молодой здоровый организм Кобрика требовал свое.

И Кобрик, не стал обманывать его ожидания. В один присест он умял мясной салат и курицу. Пирожное с чаем Кобрик позволил себе съесть не спеша, наслаждаясь домашним вкусом и покоем.