Александр Костиков: Черный бумер

В здании, где работал Петр Макеев, расположились еще несколько офисов других предприятий. «Каспий» расположился на третьем этаже, занимал все левое крыло. Я прошелся по пустому коридору, разглядывая только номерки на кабинетах. Больше никаких пояснительных табличек на дверях не было. Чтобы найти Петра, я пошел по самому простому пути: заглянул в первую попавшую дверь, которая оказалась открытой. Увидел там средних лет строгого вида женщину.

— А Петра Макеева где можно увидеть?

— Тринадцатый кабинет, — прозвучал ответ.

— Спасибо.

Тринадцатый кабинет расположился напротив того, в который я только что заглянул. О самой цифре старался не думать, хотя нехорошая мыслишка в голову лезла весьма настойчиво.

Петр Макеев сидел за столом спиной к окну и что-то настойчиво печатал. Его пальцы быстро бегали по клавиатуре компьютера, глаза даже не смотрели на эту самую клавиатуру, уставившись на плоский экран монитора.

— Кхм, — обозначил я свое присутствие.

Петр оторвался от своего занятия, увидел меня и тут же откинулся на спинку кресла.

— Денис Смолин? — он явно не ожидал меня увидеть здесь. — Вы узнали, кто за мной следит? Пришли доложить о результатах?

— Относительно, — кивнул я, бесцеремонно проходя глубже и без разрешения усаживаясь на единственный свободный стул. — Мы с напарницей проследили за объектом, есть кое-какие результаты.

— Говорите!

Сейчас клиент совсем не был похож на того смущенного вчерашнего клиента. Наоборот, сейчас бы я на него подумал, что он наоборот, заправляет всей этой тихой и, пока непонятно чем занимающейся, лавочкой. Впрочем, как оказалось впоследствии, так оно и оказалось.

— А можно для начала узнать, чем занимается ваша фирма? — спросил я, перехватывая инициативу разговора. — Или это коммерческий секрет?

— Никакого секрета, — Петр пожал печами. — Мы — торговые посредники. Знаете, раньше, да и сейчас еще остались, так называемые челноки. Люди, которые ездят в Турцию, Китай, привозят оттуда дешевые вещи и продают на рынках. Мы занимаемся тем же, только в более крупных масштабах. Дешевые вещи раскупаются быстрее, чем дорогие, хотя у них качество немного хуже, конечно.

— Ясно, — кивнул я. Обычное дело — мелкие торгаши. Я достал распечатку фотографии, сделанной Ксюшей в подъезде дома Петра. Костик хорошо постарался, глядя на эту фотографию трудно сказать, где именно производилась съемка. На данный момент я не хотел раскрывать Петру — все свои, как это говорится, козыри, которых, кстати, у меня практически не было.

— Вот этот человек вам знаком? — я подал фотографию Петру.

Тот с минуту рассматривал незнакомца.

— Пару раз видел его в нашем дворе. А кто это?

— Пока не знаю. Тогда посмотрите еще вот на эту фотографию, — я подал ему листок с распечаткой о Николае Степанове.

Этого типа Петр узнал сразу.

— Николай? — брови Петра взметнулись вверх.

— Вы его знаете?

— Брат моей жены. А он здесь причем? Он же сидит в тюрьме!

— Недавно вышел на свободу за хорошее поведение. Значит, он — ваш родственник?

— Номинально — да. Но фактически — я с ним мало контактировал и практически не знаю. Это он за мной следит? — Петр, наконец-то, обратил внимание на остальную распечатку.

— В общем-то да, — сказал я. — Так что на счет похищения можете быть спокойны.

— Странно, но я думаю, что пока еще нет. Зачем он за мной следит?

— Пока не знаю. Вы точно не знаете этого человека? — я еще раз обратил внимание на фотографию незнакомца.

— Первый раз повстречал позавчера.

— Что ж, придется выяснять другим путем, — вздохнул я и поднялся со стула. Больше у меня к Петру вопросов не было. Хотя общих вопросов оставалось еще много.

Осталось только выяснить, что нужно Николаю и его сообщникам и дело можно считать закрытым. Если он брат жены Петра, и если он хочет что-то от них, зачем разводить такую конспирацию? Можно ведь решить проблемы по семейному, как говорится. Или, все-таки, что-то неладно в королевстве датском?

— Кстати, — уже остановившись в дверях, спросил я, — а Николай Степанов за что в тюрьму сел? Если, конечно, не секрет?

— Разве это относится к делу?

— Может пригодиться.

— Думаю, уже не пригодится. Вы сделали свое дело, больше я не нуждаюсь в ваших услугах.

Фраза, брошенная Петром оказалась более чем неожиданной. То, что дело завершено, я лично сомневался. С другой стороны — если дело здесь чисто семейное, мне вовсе не хотелось в него вникать, потому что влезать в семейный скандал по любому означает остаться виноватым.