Владимир Колычев - Генералы песчаных карьеров

Со шконки в блатном углу поднялся какой-то паренек лет семнадцати. Ростом – метр с кепкой. Но держится уверенно, властно. Пацаны перед ним расступаются... Неужто смотрящий?..

Он подошел к Тимуру, внимательно заглянул ему в глаза. Что-то отметил про себя.

– Значит, Пацика знаешь?.. – спросил он.

В его глазах светилась насмешка мудрого человека. А было видно, что парень этот знает жизнь не понаслышке. Молодой он, но уже много чего повидал. Хотя Тимур мог и ошибаться...

– Знаю, – кивнул Тимур.

– А почему же сразу его не назвал? Про Чабана какого-то вспомнил, про Моремана... Может, они авторитетные пацаны, но лично я про них не слышал. А про Пацика – да... Ладно, все это базар-вокзал. Малява тут насчет тебя была. От Пацика. Подписывается он за тебя. Копир сказал, что ты можешь на нашу хату зарулить. Просил принять как человека... Кто такой Копир, знаешь?

Про Копира Тимур слышал. Не зря же две недели в больничке провалялся. Копир – вор в законе, смотрящий в тюрьме. Его слово здесь – закон...

Значит, вот оно как. Чабан и Мореман – это все так себе. Хотя крутуются они конкретно. А Пацик ведет себя скромно, лишний раз нигде не светится. А блатной мир его конкретно уважает. Его слово имеет вес даже для Копира. А Чабан и Мореман... Не все золото, что блестит...

– Значит, говоришь, сам Пацик тебя уму-разуму учил, да? – спросил смотрящий. – Ну, расскажи, как дело было... Кстати, меня Чиком зовут. А у тебя какое погоняло?

Вообще-то его все так и звали – Тимур. Не такое уж это распространенное имя, чтобы клеить к нему прозвище. Так он Чику и объяснил.

– Ладно, будешь Тимуром, – решил смотрящий. – Но смотри, косяк упорешь, Придуром каким-нибудь станешь или Чухой... Ладно, шучу я, шучу. Если за тебя сам Пацик подписался, то какие могут быть косяки...

Чик освободил для Тимура койку неподалеку от своей, дождался, когда он разместится. Затем позвал к себе.

– Закуривай! – протянул он ему пачку сигарет.

Тимур покачал головой.

– Свои есть...

Он достал пачку «Примы», выбил «бациллу», чиркнул зажигалкой. Чик одобрительно кивнул.

Каждый уважающий себя пацан должен обходиться своим – будь то сигарета, ложка, зубная паста. Можно, конечно, принять угощение. Но сначала нужно убедиться, что в этом нет западла...

Сигарета могла быть опарафинена. В камере хватало изгоев – парашников и петухов. Кто-то мог прикоснуться к пачке. А брать «бациллу» из такой пачки – большое западло. За это влет опустят. Чик держал эту пачку в руках. Значит, сигареты нормальные. Но ведь он мог невзначай уронить пачку. А Тимур бы взял да по глупости подобрал ее с полу. А он не должен был так поступать. Да он бы и не стал... А вдруг?..

Тимур был благодарен Ершу за тюремные нравоучения. Ох, как они ему сейчас пригодились... Но всего знать невозможно. Поэтому нужно было следовать внутренней логике и правилу на все случаи жизни – не верь, не бойся, не проси. В общем, нужно было вести себя так, как он вел себя среди своих пацанов. Держаться строго и с достоинством. Знать себе цену...

Чик расспрашивал про Пацика, про Ерша, одобрительно кивал головой. Было видно, что Тимур ему нравится. Возможно, он уже считает его за своего...

С Чиком они расстались на доброй ноте. Тимур отправился к себе, лег на шконку. Закрыл глаза. Пока все нормально. Но расслабляться рано. Вернее, расслабляться ему никак нельзя...

Он уже знал, кто такой Пацик. Он – вор в законе. И мало того, смотрящий по целому району. Короче говоря, большой авторитет. Он подписался за Тимура и этим взвалил на него целую гору обязательств.

Тимур никогда особо не бредил воровской романтикой, он не считал, что украсть – это хорошо. Он не мечтал закончить бурсу, устроиться на завод. Разве о таком мечтают?.. Но бурса и завод – это его путь. И хочешь не хочешь, а нужно по нему идти. Ему не нравилась его жизнь. Пьянки, гулянки, драки. Но в этом он с головой. И о другом не думал... А тут оказывается, он должен принять законы воровского братства, проникнуться блатной романтикой. Только так он сможет стать своим среди юных воров, которые держали масть на этой хате. Только так он сможет добиться их уважения. Только так он сможет оправдать возложенные на него надежды. Ведь если он упорет косяк, если его опустят, Пацик от этого только проиграет – может пострадать его воровской авторитет. А Тимур этого не хотел. Да и собственный авторитет ему очень дорог. Он не привык ходить в «шестерках». И тем более в изгоях...

У него началась трудная жизнь. Его никто не трогал – не лез с кулаками, не оскорблял. Крутые пацаны относились к нему с подчеркнутым уважением. Его держали за своего. И чтобы не ударить в грязь лицом, Тимур должен был следить за собой, контролировать каждое свое движение. Ведь вокруг отнюдь не ангелы. Масть в камере держали настоящие демоны.