Леонид Влодавец - Приговоренный

— Сколько?

— Со мной десять, шофер не в счет.

— Давай.

Поехали дальше, к стоянке транспортников. «Ил-76», здоровый, пузатый, стоял с открытой аппарелью. Около него прохаживались два парня в камуфляжках без знаков различия, с, автоматами в положении «на ремень». Микроавтобус остановился под крылом, на виду у автоматчика.

— Так! — сказал старшой. — Мальчики-девочки, скоренько выходим и сразу в салон. Вон в ту дверь, где маленькая лесенка.

Все, кроме шофера, вышли из машины и гуськом стали подниматься в салончик с двенадцатью креслами. Как-то само собой получилось, что Клык, Вера и тот конопатый, которого к ним приставили, очутились в самом первом ряду кресел — Клык у окошка по левому борту, Вера — посередке, конопатый — у прохода.

Клык, конечно, помнил, как запросто прилетели они в Москву на самолете морской авиации, не проходя никакого контроля и регистрации. Но там была Надежда, вечная ей память, бедняжке! Очень тогда кстати дружка ее встретили. И рейс был внутренний. А тут — в загранку. Неужели так вот просто возьмут и выпустят, без всяких анкет и виз? С паспортами несуществующего Советского государства, к тому же предназначенными для внутренних, а не иностранных дел. Не верилось…

Старшой куда-то смылся, а потом вернулся в сопровождении трех мужиков в форме. Один был в полевой камуфляжке с нарукавной эмблемой погранвойск, а двое — таможенники.

Пограничник принял у старшого стопку паспортов, открыл верхний, посмотрел секунду на фото и сказал:

— Кого назову — вставайте.

Как и кого зовут — Клык толком не запомнил. И уверен был, что с другими была та же история. Он лично уловил только, что старшой числился Куркиным, а конопатый — Романовым.

Вся перекличка заняла не больше двух минут, и никаких сбоев не произошло. Затем паспорта были возвращены старшому, который положил их обратно в «дипломат», а вперед выступил один из таможенников.

— Никто с собой ничего не везет? — спросил он лениво. — Сумок, чемоданов нет?

— Нет, — ответил за всех Куркин. Действительно, ни у кого никакого багажа не было.

Второй таможенник в это время прошелся по салону, поглядел и, убедившись, что ничего между креслами не прячут, сказал:

— Порядок.

Потом они куда-то вышли ненадолго, затем старшой вернулся, дыхнув коньячком, и удовлетворенно сказал:

— Все, мальчики-девочки, летим. Стюардессы нет, но перекусить и покурить найдется.

— А выпить? — спросил кто-то за спиной Стыка.

— Как доберемся, после работы, — строго сказал товарищ Куркин.

До тех пор, пока самолет не взлетел, ни Клык, ни Вера друг другу ни слова не проронили. Оба не очень верили во все это действо, хотя все происходило наяву. Впрочем, и после того, как самолет набрал высоту, сомнений не убыло.

И Клыку, и Вере — последней особенно! — очень хотелось узнать хотя бы, куда летят. Вроде бы СП российско-испанское, апельсины в Испании растут, может, и летят в Испанию? Но Испания большая, а кроме Мадрида и Барселоны, Клык ни одного тамошнего города не знал. Мадрид знал, потому что со школы помнил о наших летчиках, которые там воевали, а Барселону — потому что там Олимпиада была. Вера, конечно и городов знала побольше, и «Дон Кихота» читала, правда, в каком-то облегченном варианте русского перевода, но испанского языка не знала абсолютно.

Впрочем, всего через десять минут после того, как самолет лег на курс и ровненько пошел над облаками, по обрывкам разговоров, долетевшим до ушей, Клык и Вера узнали, что летят они не в Испанию, а во Францию, в Амьен. Конечно, лететь вроде было поближе, но что ж они там будут делать? Хотя и в Испании им тоже делать было нечего. Ни языка, ни паспорта, ни вида на жительство…

— Волнуетесь? — спросил конопатый Романов. — Не стоит. Вы, главное, за меня держитесь. Все о’кей будет.

Пришлось поверить, хотя ничего конкретного царский однофамилец не сообщил.

Чем дольше летели, тем больше задумывались. Говорить вслух боялись, а в головах все больше и больше нарастало смятение.

Клык, конечно, понимал, что свалить за бугор — это единственный вариант спасти шкуру. Хотя в принципе, если очень захотят, то и там достанут. Правда, сделать это будет все-таки потруднее, чем в Москве или даже в Марфутках.

Там, под этим невероятно голубым небом и пышными перламутровыми корабликами облаков, которые проплывали мимо иллюминатора, — Россия. Пока еще. Трудно разглядеть, что там сейчас под крылом на дне воздушного океана. Километров десять глубины, не меньше. Чего там сейчас творится?