Андрей Щупов - Мы из спецназа. Бумеранг

- Это что же, и есть ваш хваленый маньяк? - морщась от запаха тряпок, старого рубероида и прогорклой пыли, Харитонов шагнул в темный угол, носком туфли ткнул в литое плечо насильника.

- Он самый.

- А ее сюда зачем принесли? Он что, убил ее? - Дмитрий кивнул в сторону лежащей на отдалении девушки. Рот у нее был заткнут платком, глаза завязаны, руки стянуты на животе куском веревки.

- Да живая она! Живая! - Мишаня все еще прижимал платок к кровоточащему лицу. - Что ей сделается, курве ненормальной! Еще и защищать его пыталась.

- Так это вы ее, получается, связали?

- А то кто же! И не хотели, а пришлось.

- Это у них, типа, игра такая оказалась. Садо-мазохистская… - неохотно пояснил из-за спины Мишани Юрик Пусвацет. - Я так понимаю, этот урод ее разок оприходовал, а ей понравилось, вот и решили продолжить театр. Она, значит, в роли жертвы, а он - насильник.

- Хорошая игра, - Дмитрий кивнул. - Главное - в духе времени.

- Да уж не КВН какой-нибудь. Все предельно натурально. Поймал, избил, вставил, - и никаких, понимаешь, обид.

- Так может, и насилия никакого не было? Я имею в виду других обиженных?

- Да было! Чем хочешь, клянусь! - Юрик истово перекрестился. - Я ведь за ним давно наблюдаю. И эксгибиционизмом постоянно занимался, и мастурбировал прямо на глазах девчонок! А когда в настроении, то и в кусты студенток затаскивал. Кого отпускал - бывало и такое, а с кем, видно, и договаривался.

- Я так думаю, - подал голос Мишаня, - он у них вроде домового стал. Может, даже, привыкать уже начали.

- Вот-вот! - поддакнул Юрий. - Я с одной студенточкой толковал, так она мне следующее выдала: мол, насильников кругом как грязи, все равно не убережешься, так пусть уж лучше будет свой - ласковый. Этот, по крайней мере, не прирежет.

- Веский аргумент! - с кривой усмешкой Дмитрий оглядел мясистые ноги лежащего. - Вот он, значит, какой - местный донжуан - добрый да ласковый. А чего же он тогда физиономию Мишане попортил?

- Да не он это, - девка его чокнутая. - Юрий сердито кивнул в сторону потерпевшей. - Едва глаза не выцарапала за своего кобеля.

- Да ну?

- Точно! - Шебукин кивнул. - Могла и убить. Точно пантера накинулась! И кулаками била, и ногтями полосовала. Она ведь не из студенток - постарше будет, вот я и думаю: может, этот козлик первый сумел ее ублажить, а я весь кайф поломал. Женщины такое не прощают.

- Да уж, женщины за любовь на все способны… - рассеянно подтвердил Харитонов. Склонившись над пленником, рывком перевернул мужчину на спину. Лицо у насильника оказалось разукрашенным ссадинами и синяками, из разбитой губы сочилась кровь, заплывший глаз сиял лютым пламенем.

- Вижу, красиво поговорили! - оценил Дмитрий. - А результат?

- Ноль целых, хрен десятых, - пробурчал Мишаня.

- Плохо! Нам ведь с вами нужно чистосердечное. И обязательно явка с повинной. Иначе все дело расползется по швам. - Дмитрий скривил губы. - Эй, чувырло, слышал меня? Готов подписать чистосердечное признание или нужно с тобой толковать более обстоятельно?

Разбитые губы чуть приоткрылись. Пленник набрал полную грудь воздуха, и кровавый плевок едва не угодил на брючину Дмитрию.

- Я тебя живьем схаваю, мент поганый! Хрен тебе, а не чистосердечное!

- Ишь, ты! Еще и ругается! - Дмитрий покачал головой. - А ведь ты, братец, действительно, животное. Даже странно, что до сих пор никто тебя в зоопарк не упрятал. Видно, придется нам этот изъян исправить.

- Только дай подняться - по стене размажу!

Челюсти Харитонова окаменели, на скулах вспухли злые желваки.

- А ну-ка, развяжи его, Мишань! - отрывисто приказал он.

- Да ты чего? Он же буром попрет! Вон, какой кабан!

- Я сказал: развяжи!

Нож Шебукина полоснул по веревкам, и Михаил торопливо отшагнул в сторону. Прогноз его тут же оправдался. То ли настолько насильник уверовал в собственные мускулы, то ли наблюдался у него непорядок с мозгами, однако, едва вскочив, он тут же ринулся на Харитонова. Неизвестно, на что надеялся этот буйвол, но затяжного боя не получилось. Начальник «Кандагара» и не думал церемониться с насильником. Нога его футбольным финтом подбила правое колено атакующего, заставив обрушиться на грязные доски. Когда же детина поднялся повторно, Дмитрий ударил еще сильнее - на этот раз уже по левой ноге. Что-что, а бить он умел, - взревев раненным зверем, громила вновь опрокинулся навзничь, завозился на половицах, поджимая под себя пылающие от боли конечности.

- Вот так, братец, - наставительно произнес Дмитрий, - и это только начало! Потом будет хуже. Так что выбирай: либо ты колешься, либо момент истины для тебя никогда не наступит.