Анатолий Баюканский - Тайна перстня Василаке

— В море один закон — приказ капитана, — неожиданно выдал он «серьезную» фразу. — Хочешь правду сочинить? Людишки читать будут, тебя хвалить будут.

— Еще бы, очень хочу! Только правду писать буду, но что для этого делать нужно?

— Пойдем, однако, с нами в Арктику! Запишу тебя зверобоем.

— Ты это серьезно? — предложение Зайкова ошеломило меня.

— Красиво, однако, во льдах! — продолжал «дожимать» меня Зайков. — Зверюшек побьем, больших евреев посмотрим.

— Евреев в Арктике?

— Ну, этих… айсбергов. — Капитан Зайков замолчал. Притихли и мы с Кыркой. А у меня аж дух захватило: есть возможность отправиться на промысел морского зверя в Арктику! Своими глазами увидеть не в зоопарке, а прямо на льдинах, белых медведей, свирепых моржей, акул-касаток, северное сияние! Это же подарок судьбы! Фантастика! И еще. Целых три месяца я не буду видеть осточертевшего редактора-очкарика. Такой фарт и впрямь выпадает раз в жизни.

— Струсил, однако, бумажная душа! — подлил масла в огонь капитан Зайков. — Кишка тонка! — И для убедительности повернулся ко мне спиной, мол, что с такого фраера возьмешь?

— Где у тебя рация, капитан? — Я никогда не мучался вопросами: «быть или не быть», все решал сходу, под настроение, хотя многократно позже раскаивался. — Пошли, дам телеграмму в Южно-Сахалинск, редактору. Возьму отпуск, два года не отдыхал, а за эти два года мне «накапало» отпускных аж четыре месяца. — Протянул руку капитану. — Зачисляй меня в зверобои…

«Отче наш! Иже еси на небеси!.. Спаси меня, Господи, и помилуй! Спаси и сохрани!» — я молился истово, не замечая боли в коленях. Молился и благодарил Господа за чудесное избавление от лютой смерти на чужбине, за то, что, наконец, добрался до своей «берлоги». Стоя на коленях, я горячо просил Господа подсказать мне выход из ловушки, в которую я сам себя загнал.

Казалось бы, вернувшись домой, стоило сначала хорошенько осмотреть квартиру. Вроде бы опять ее посещали незваные гости, но некто, наверное, мой добрый ангел-хранитель, подсказал мне, с чего начать день.

Божья мать с младенцем Иисусом смотрела на меня сострадательно, с пониманием. И от этого волшебная сила обволакивала меня от затылка до пят, становилось легче, тревога постепенно уходила.

Обычно нужно время, чтобы по-настоящему осмыслить суть событий. Все, что произошло со мной на Кипре, да и в Москве, было неординарным, затрагивало самые сокровенные струны души, но боль была поверхностной, царапало что-то внутри, а вот тут, дома, где до меня нет никому никакого дела, тревога почему-то возрастала до неимоверных размеров. Я представил себе ситуацию, при которой мог умереть в любую минуту, получив сигнал зомби. Как жить дальше, если, сняв телефонную трубку, я могу услышать закодированную фразу, означающую приговор. И устоять, увильнуть, спастись невозможно. И как это меня угораздило поехать на Кипр? Зачем только я послушал Музыканта?

Молитва, общение с Богом, принесли облегчение. На ум пришла фраза, которую я в последнее время повторял часто: «Два раза не умирать, одной смерти не миновать». Но… настроение было испорчено, наверное, и жизнь, и годы, что остались, будут также испорчены.

Я прошел по квартире, внимательно осмотрел кухню, ванную комнату, спальню. Показалось, кто-то в мое отсутствие взял веник и… подмел пол в спальне, ибо в кухне и коридоре на полу оставался легкий налет пыли. Веник оказался на обычном месте. И тряпки тоже. Может, померещилось. Наскоро вымыв полы, я вскипятил чай, достал банку консервов, вскрыл ее. Хлеба не было. Но и голода не ощущалось. Пил чай маленькими глотками и думал, думал.

Первое задание Василаке я выполнил добросовестно: развез письма по указанным адресам, правда, допустил, видать, серьезную оплошность — дал возможность водителю генерала Левина проследить за мной, но… генерал и без меня узнает, что следует. Тут моя совесть оставалась чистой — отыскать фамильную драгоценность — все равно, что найти на пляже камешек с дыркой, на счастье. Найду — хорошо, не найду — тоже неплохо. Вспомнил, что теперь я богач. В банке снял солидную для меня сумму в тысячу долларов. Зато другие задания сулили сплошные неприятности. Миша-островитянин, адвокат и особенно Блювштейн шутить со мной не станут, они начисто лишены сентиментальности, у них один золотой божок — доллары. Убить человека для таких, все равно, что высморкаться.

Хочешь, не хочешь, придется теперь отыскивать бывшего главного инженера комбината Разинкова, чтобы вручить ему послание. Так не хотелось смотреть на его нахальную, закормленную рожу. Противно было представлять, как заржет Разинков, узнав, что и я связан с этими киприотами. Он-то считал меня недалеким, не умеющим жить, и вдруг…