Владимир Колычев - Это месть, детка!

Разведка, рекогносцировка – все это крайне важно при подготовке к бою. Очень полезные сведения можно получить от пленных, если допросить их как следует, с пристрастием.

– Ты кто такой?

Макс расположился на заднем сиденье старенького «Фольксвагена». Ствол пистолета упирался в спинку водительского кресла. Парень, сидящий за рулем, прекрасно осознавал свою уязвимость.

– Костя меня зовут.

– Что здесь делаешь?

– Сижу.

– Кого ждешь?

– Девчонка моя тут живет. – Он кивнул в сторону обычной многоэтажки.

– А почему смотришь в другую сторону? – Макс показал на элитный дом.

– Просто так.

– Я уже два часа за тобой наблюдаю. Ты поглядываешь только туда. Матвеева ждешь?

– Какого еще Матвеева?

– Я все про тебя знаю, Костя. Это ты на Матвеева покушался, – наугад, но с оглядкой на конкретную информацию проговорил Макс.

– Что вы такое говорите?

– Мне все известно.

– Нет…

– Я сейчас прострелю тебе нижний позвонок и заберу телефон. Ты будешь умирать долго и мучительно. Даже не сможешь позвать никого на помощь.

– Может, вы меня с кем-то путаете?

– Я считаю всего до двух.

– Я не то, чтобы покушался…

– Ты хотел его убить.

– Матвеев убил моего отца.

– Ты хочешь ему отомстить?

– Уже нет. Я передумал.

– Ты думаешь, что я представляю Матвеева? Нет, его врагов. Я должен ликвидировать этого господина. Ты мне в этом поможешь.

Матвеева убьет Ермол, это уже решенный вопрос. А на месте преступления останутся следы Кости. Пусть менты идут по ним. Если им повезет, то они смогут выйти на его могилу.

Виктор Молоканов не подвел. Он выехал в Россию первой же лошадью и с корабля попал сразу на бал, то бишь на допрос к следователю Зинькову.

Егор Васильевич не привередничал. Он уже отчаялся получить обещанный джек-пот, но Сергей Антонович пообещал ему утешительный приз.

Молоканов был тем самым телохранителем, который хоронил Михаила Матвеева. Он должен был подробно рассказать Зинькову, как все это происходило. Бояться ему было нечего, поскольку срок давности по его преступному деянию уже вышел. Да и по самому убийству тоже.

Убийство относится к числу особо тяжких преступлений. Срок давности по ним составляет пятнадцать лет. Ровно столько времени и прошло. Вопрос в том, как это доказать.

Труп Михаила эксгумирован совсем недавно, работа еще только в самом начале. Можно установить и личность покойника, и даже дату его смерти, но для этого требуется достаточно сложная и долгая экспертиза.

Молоканов покинул следователя. Свято место, которое пусто не бывает, занял Сергей Антонович.

Зиньков что-то увлеченно писал, но увидел его, отложил авторучку и заявил:

– Что я могу сказать! Ситуация, конечно, напряженная! Все-таки убийство! – Он развел руками. – Пуля прошла навылет. Если бы осталась в теле, да, экспертиза установила бы, что она винтовочная…

– Я мог убить Мишу из винтовки, но не делал этого.

– В трагический момент вы с братом находились в кабинете вдвоем. Никто не видел, как погиб Михаил Антонович.

– Молоканов видел дырку в стекле.

– Да и пулю он из стены выковыривал. Якобы винтовочную. Но можно ли верить его показаниям?

– Вы задержите меня?

– Нет. Даже до суда не будем доводить. Главное, не уезжайте никуда. И в ход следствия не стоит вмешиваться.

– Я не вмешиваюсь.

– С Молокановым-то вы общались.

– Вы же не стали записывать это в протокол, не так ли?

– Да, не стал. Мы стоматолога нашли, который Михаилу Матвееву зубы лечил.

– С ним я не общался.

– Стоматологическая карта достаточно старая, вряд ли это подделка. Результатов экспертизы пока нет, сказать вам я ничего не могу.

– Я вам все растолковал, во всем признался. Какой смысл мне выдавать себя за Сергея, если гораздо удобнее быть Михаилом Матвеевым?

– Да, особого смысла тут нет, – легко согласился Зиньков.

– Но мне нужно свидетельство о смерти Михаила Матвеева.

– Зачем?

– Я все решил. Я возвращаю себе свое имя, а сын Михаила, мой племянник Артем, наследует компанию отца. Мне пора на покой.

– Вы еще достаточно молоды. Вам незачем уходить. Вы же видите, сенсации не случилось. Особого резонанса в обществе нет, журналисты ко мне в дверь не стучатся. Всю эту историю можно спустить на тормозах.

Сергей Антонович кивнул, с усмешкой глянул на следователя. Да, история получила огласку, но сенсацией не стала. В принципе, еще не поздно повернуть ее вспять.

Майор Зиньков мог тому поспособствовать. Стоило один раз предложить ему серьезную сумму, и у него появился аппетит, причем прекрасный. Он мог бы замять историю за соответствующее вознаграждение. Но где гарантия, что этот страж порядка потом не потребует еще?