Соня Василевская - 9 граммов свинца

– Хорошо, я согласен, – недолго думал Новацкий.

– Вот и славно, – Русов достал бутылку армянского коньяка, кивнул на нее: – Это мой собрат Тенгиз тебя угощает. Выпьем за успех предприятия?

Новацкий поставил две рюмки. Парни выпили на брудершафт.

– Тогда завтра я пришлю к тебе одного человечка – он мой личный нотариус, и вы с ним составите договор.

Как только Белорус ушел, Новацкий позвонил своему школьному приятелю, у которого брат был бандит, и рассказал о своей беде.

– Понял, Игорек, это не вопрос, – ответил приятель. – Через два часа жди Славика у себя.

Вячеслав Чкалов по прозвищу Летчик был главарем крупной группировки, занимавшей влиятельное положение в рядах городского управления. Всех бандитов города, мелких и значительных, он знал наперечет. И когда Новацкий спросил у Летчика, что ему известно о некоем Вове Белорусе, Летчик ответил сразу:

– Состоит в «бригаде» Гвоздя. Да, это борзый кодлячок. Им всего полгода, а в кровищи погрязли – жуть! Даже повоевать успели: вырезали под корень всю бригаду Химика. Правда, стоит отдать им должное, свое место под солнцем они отвоевали и доказали свое могущество. Нет, сам Дима Гвоздь, их бригадир, в экономику не лезет и частников не трогает. Это, как было сказано в одном известном фильме, для Димы Гвоздева слишком много, а для Димы Гвоздя слишком мало.

– Так, значит, Русов один не сможет обеспечивать мне «крышу»?

– Почему же? Сможет. Ты будешь ему платить, он тебя – «крышевать». И делиться ни с кем не придется, и конкурентов нет. Только трудно одному ему будет справиться с теми, кто на тебя наезжает: их ведь много, а Белорус один. Если он не получит поддержку Гвоздева… – Чкалов покачал головой. – А кто на тебя наезжает?

– «Козловские».

– У-у, парень, ты влип по самое «не могу». Это рэкетиры ещё те. Но это и все, что они делают: кроме рэкета за «козловскими» замечено больше ничего не было.

– Так что же мне делать? – Игорь растерялся. – Я ведь Белорусу дал свое добро, мы уже на брудершафт с ним выпили. Он мне завтра обещал своего нотариуса прислать, чтобы составить договор.

– Может, конечно, у него и есть личный нотариус, но я сильно сомневаюсь, чтобы до этого дошло. Видишь ли, Гвоздь и Козлов не дружат. Они не враги – просто не дружат. И если пацан перекроет Козлову кислород, тот может включить ответку, и дело запахнет войной. Не думаю, что Гвоздю хотелось бы войны – эта перспектива никому не в лом. Гвоздев, конечно, уже имеет опыт силового разрешения конфликта, но сам он никогда не был инициатором войн. Однако если уж вдруг нотариус нарисуется, то поступим с ним, как в известном сериале про бригаду: дай ему чем-нибудь по чайнику, а потом иди в отказ. Держи стойку, что ничего не знаешь, и никаких юристов не ждал.

– А Гвоздь мне за это что сделает?

– А Гвоздь – ничего, потому что он тут не при делах. Это же не он к тебе приходил, а Белорус даже на него не сослался.

– Слава, а ты мне поможешь уделать этого юриста? А то я один как-то… не уверен в себе…

– Сколько заплатишь?

– Не обижу.

Глава 6

У Маргариты Степановны был выходной. Гвоздев разрешил ей взять еще один, чтобы провести с Наташей наедине два дня. Но в первую ночь Наташа еще не допускала Диму к себе в постель, а на следующую ночь пришла к нему сама. Бандит уже спал. Наташа села на край его кровати и потеребила Диме волосы, легла ему на плечо. Гвоздев застонал и заворочался.

– Дима… – зашептала Наташа. – Димочка…

Он, наконец, повернулся, включил лампу.

– Наташа? Фу, ты меня напугала…

– Не надо света, пожалуйста.

– Что ты здесь делаешь?

– Я пришла к тебе, Гвоздев. Я тебя люблю.

Гвоздев обнял ее. Неужели он дождался того часа, когда Наташа сама к нему пришла? Объятья плавно перешли в поцелуй. Наташа не сопротивлялась. Она действительно полюбила этого бандита и преодолела к нему всякую брезгливость. Гвоздев мучил ее губы и тихонько лез под ночную рубашку. Наташа не замечала его движений. Дима стянул с нее рубашку, руками крепко вцепился в ее груди, несколько раз сжал их. Наташа застонала. Бандит осторожно опрокинул ее на кровать и стянул пижамные штаны. Наташа развела ноги и распахнула свое тело, стала доступной и беззащитной. Голодный Гвоздев, ждавший этой минуты целый месяц, принял женщину уважительно и любя.

Наутро они проснулись почти в одно время. О том, что было вчера вечером, никто не вспоминал, только лишь Гвоздев обмолвился, что ему так не хочется, а надо уходить.