Инна Тронина - Отторжение

Конечно, Оксана не была бы собой, если бы не попросила у меня какое-нибудь задание — на время вынужденного простоя. Она категорически отказалась от всякой помощи и пожелала получать деньги только за работу. Младших детей она держит строго, хоть и самой только исполнилось девятнадцать. И постоянно внушает им мысль о недопустимости халявы — в любом виде. И так получилось, что их семья сейчас работает на мою фирму — в полном составе.

Для этого дела требовались дети — как можно больше. Слежка за домом на Дружинниковской улице в Москве не должна была открыться раньше времени. А поскольку нужный дом находился недалеко от Звенигородки, где жило семейство Бабенко, можно было прогуливаться там с коляской сколько угодно. Что мои посланцы и делали — каждый день по два раза.

Одна из бандитских групп устроила явку в доме 11-а, где помешался магазин «Мишель». Сначала встречались непосредственно в торговом зале, а потом сняли над магазином квартиру. Теперь вот семейство Бабенко и болтается там подолгу — и с коляской, и без. Конечно, их подменяют и другие наблюдатели. Но всё равно ребята — молодцы. Кроме Оксанки, все малолетки. Но им пришлось рано повзрослеть. В октябре прошлого года они остались круглыми сиротами. Тогда же выяснилось, что Оксана ждёт ребёнка…

— Шеф, у вас в приёмной дама сидит. Уже час, наверное, — сообщил Бобков тоном дежурного первоклассника.

— Какая дама? — удивился я.

Неужели так равно явилась клиентка? Значит, дело важное. Возможно, что срочное. Тогда она должна хорошо заплатить. Если Бобков её не знает, она здесь никогда не бывала.

— Пиковая! Роковая женщина — сразу видно. Даже дрожь по позвоночнику…

Цели её визита охранник знать не мог. Первичный опрос осуществляла Светлана в приёмной. Там клиенты, как правило, и дожидались меня. Агенты теперь здесь не появлялись — в целях безопасности. Их принимали в деревянном лахтинском домишке. А там, где раньше обитало семейство Бабенко, теперь жила Светлана с дочерью Марьяной. Ребёнка не брали в детский сад до достижения трёх лет. В яслях малютка непрерывно болела, из-за чего Светлана лишилась прежнего места — в кассах «Аэрофлота». Оставалось дождаться конца октября и с лёгким сердцем отдать Марьяну в младшую группу.

Девчонка тихонько возилась в дальнем углу приёмной — одевала куклу «Барби» в бальное платье. Я привёз ей куклу со всем гардеробом. Моя дочка Лёлька уехала в интернат при элитарной дошкольной гимназии. В куклы она вообще не любила играть, но зато бегать с пистолетами и автоматами обожала. В интернате Лёльке так понравилось, что она не хотела уезжать и на выходные.

Дети в гимназии уже перезнакомились, и сейчас приступили к занятиям. Предметов было навалом, но Лёлька не жаловалась. И я был доволен — меньше времени останется на шалости. Пусть занимается аэробикой и учит языки — всегда пригодится. А внешностью её и так Господь не обидел.

— Пиковая дама? Старуха, что ли? — удивился я.

Как правило, пожилые люди мою фирму не жаловали, а меня называли рвачом.

— Да нет, лет тридцать пять.

— Что она сказала? — Я понятия не имел, кто это может быть.

— Говорит, что по личному делу. Не клиентка, а просто знакомая.

— Опиши её. — Мне стало совсем интересно.

— Рослая, яркая, эффектная. В китайском плаще нежно-изумрудного цвета. Внешность восточная. И фамилия на то же указывает…

— Она представилась? — Я уже узнал женщину. — Инесса Шейхтдинова?

— Да, именно! — обрадовался Бобков.

— На ней чёрные леггинсы и португальские туфли под крокодила?

— Точно!

— Она на машине? Ты показал, куда поставить?

— Да, на кремовой «восьмёрке». Загнали её на парковку, под навес.

— Ладно, иди, — разрешил я. — Тебе сейчас сменяться.

Бобков козырнул и быстро выбежал из коридора. А я отправился своей дорогой, прикидывая, что потребовалось Инессе Шейхтдиновой. Николаевой она так и не стала — несмотря на то, что вышла замуж за моего друга Сашка. Просто так, от скуки, она сюда не поедет. Значит, случай серьёзный.

В приёмной меня ещё не замечали, и потому разговаривали громко, свободно.

— Вот и загубили государство, потому что ещё двадцать лет назад плевали на безопасность!

Мадам Ульянова — в синем халате, галошах и резиновых перчатках — стояла посреди помещения. Около её ног, как живая, отдыхала «Ровента». Приёмная благоухала бактерицидным шампунем. Листья пальм покачивались от ветра — Светлана тоже открыла окно. Под одним из этих экзотических деревьев и сидела Инесса Шейхтдинова. Светлана Ружецкая несла свою вахту за секретарским столом.