Но ему Озирский за сотрудничество простил всё. Зеньковичу же, который лично никого пальцем не тронул, угрожает, прессует, давит на психику. Хочет, пользуясь моментом, выжать из Академика как можно больше, в первую очередь для себя, любимого. Но на сей раз Озирского ждёт разочарование. Он не добьётся от Зеньковича ничего, в том числе средств для пострадавших и их семей. А Маргарите деньги и не нужны — она утешится известием, которое вскоре получит.
Евгений Романович, проводив два джипа, на которых прибыл Озирский с охраной, вернулся в беседку. Взглянул на часы — четыре. В шесть приедут Святослав и его жена Гражина. Глава семьи встретит их и сядет с ними за богато накрытый стол. Сядет в последний раз.
Что за существование ждёт его в случае согласия на условия Озирского? Постоянный шантаж, выколачивание всё новых сумм для разных семейств и для агентства. Глумливые звонки Марго откуда-то из-за рубежа. Объяснения со Святославом и Гражиной по поводу Лизы. Недоверие деловых партнёров, унизительная слежка с их стороны. Он станет прокажённым, разлагающимся заживо. И каждый день будет начинаться с кошмарных мыслей о провале, о разоблачении. Даже если в действительности ничего не произойдёт, ожидание развязки отравит его жизнь. Прежнего академика Зеньковича уже нет и никогда не будет. Так пусть же не будет вообще никакого…
Евгений опять набил трубку, закурил. Нет, это ещё не последняя. Та будет вечером, перед сном. А до тех пор можно много чего успеть сделать. С юристами он всё уладил заранее — в случае его смерти имущество переходит к сыну Святославу, но не полностью. Львиная доля наследства расписана на подставных лиц, с которых Озирский вряд ли что-то получит. Да и Святослав за дела своего отца не ответчик.
Хватит с пострадавших и того, что произойдёт вскоре. Моральное удовлетворение частенько оказывается сильнее материального. И ещё Суслопарова… Удастся ли Аристову справиться с ней до вечера? Хорошо, если да. Но всё равно в любом случае Антон приказ исполнит. А дальше пусть располагает собой, как хочет.
Да, Готтхильф был бандитом, убийцей, и руки его по плечи в крови. Но он трогательно обожает свою дочь Магдалину и двух внуков-погодков — Адольфа и Тима, живущих вместе с ним в Финляндии. А вот академик Зенькович стал убийцей собственной дочери. Стал именно потому, что тогда страстно хотел жить. Таким образом, устранив Елизавету, он выгадал для себя лишних восемь месяцев. Ровно восемь, день в день…
Наверное, он действительно сдал, постарел. Всё время опаздывает, и верные решения принимает задним числом. Как он мог всерьёз надеяться на то, что, убив родную дочь, будет продолжать жить по-прежнему? И не в муках совести здесь дело — просто весь ход событий неумолимо подталкивает его к тому единственному решению, которое он не желал принимать добровольно.
Да, Зенькович звонил доктору Готтхильфу в Финляндию, консультировался по поводу яда, вызывающего инсульт. Но Готтхильф никогда и никому не сообщил бы об этой беседе, кроме Андрея Озирского. На всей Земле жил только один человек, способный вытянуть из Обера эту тайну. Но в то время Зенькович контактов с Озирским не имел, и иметь не собирался. И потому был неосмотрителен, говорил практически открытым текстом.
Но от судьбы не уйдёшь, особенно погубив родную дочку. Обстоятельства сложились так, что именно в агентство Озирского отправились искать защиты Алиса Янина и Денис Оленников. Из массы вариантов были выбраны именно те, которые в сумме своей образовывали на шахматной доске чистый мат. Отступать некуда и незачем, нет никаких шансов. Полное поражение в игре…
То, что увидела Алиса Янина, мог увидеть кто-то другой, и всёё сложилось бы иначе. Даже в том случае, если при вожатой не оказалось бы мальчишки, подружкой которого была дочь Оксаны Бабенко, события стали бы развиваться не так. Случайность исключена — слишком высоки ставки. Множество судьбоносных совпадений. И сегодня Евгению Зеньковичу была послана чёрная метка.
Озирский, желал он того или нет, оказался вестником смерти. Мелодия Лизы на мобильном, её логотип… Подожди, дочка, совсем немного осталось. У папы ещё есть этот яд. И сегодня же, для верности выпив за обедом, он выльет остатки в собственный стакан. Но мы не увидимся в мире ином, девочка моя, потому что твой папа совершит ещё один грех — самоубийство. Он навсегда растворится во тьме, и пусть всем будет лучше. А ты, наверное, встретила там нашу мамочку Аллу Вацлавну, которая не знала своего мужа таким. И поёт тебе мамочка песенку, как часто пела в детстве: «Мой Лизочек так уж мал, так уж мал…»
Читать дальше