Рене Бурдье - Четвертая пуля

Клид повернулся к Масселону, весь сияя.

— Кто вам сказал? Это не сплетни, нет?

Она покраснела.

— Напротив, это очень серьезно. Позвольте все же мне не разглашать источники.

Клид дерзко ухмыльнулся.

— Я понимаю. Тайны укромного будуара… Я не настаиваю.

Она вскочила, лицо от гнева пошло пятнами. Покидая комнату, она хлопнула дверью, оставив замечание без ответа.

— Что на тебя нашло? — спросил Масселон. — Ты ее ужасно завел.

— Она мне действует на нервы, — ответил Клид, словно извиняясь. — Если бы мне довелось работать с подобной девицей, я задушил бы ее через десять минут.

Горничная, маленькая смуглая толстушка, упрямо повторяла заученную фразу:

— Мадам сожалеет… Мадам не может принять месье… Если месье желает оставить мадам записку…

Клид мягко отстранил ее, в три шага проскочил прихожую и ворвался в маленькую комнату, превращенную в будуар. Мари-Жур Аньель стояла у окна, спиной к двери. На ней было дорожное манто серовато-жемчужного цвета, доходившее до колен.

Девушка живо обернулась. Она была очень молода и потрясающе красива. Клид просветленно улыбнулся ей, закрыл дверь и бесцеремонно устроился в комфортабельном кресле.

Она следила за его действиями скорее с удивлением, чем с гневом. Светлая меховая шапочка, из-под которой выбивалась масса тепло-золотистых волос, гармонировала с бледностью ее кожи. Она казалась нервной и необъяснимо взволнованной. Широкие синие круги обрамляли ее глаза цвета озерной глубины. Она напоминала девчонку, которая часами оплакивает свою первую любовную неудачу и не перестает повторять, что все кончено, что жизнь — мерзость, что не будет больше счастья.

Правда ли это? Клид сомневался.

— Сожалею, что нарушаю ваши планы, мадемуазель, — сказал он с подчеркнутой бесцеремонностью, смерив ее взглядом. — Нам нужно поговорить, наедине.

Легкий смех всколыхнул озерную гладь. Девушка, тем не менее, хранила молчание. Со деланным смущением Клид поклонился.

— Извините меня. Не сомневаюсь, что вы даже не посмотрели на карточку, переданную вашим маленьким Цербером, поэтому позвольте сообщить имя джентльмена, позволившего силой войти к вам. Меня зовут Роберт Клид.

— Я знаю, — ответила она.

Весьма уверенная в себе, она выбрала кресло и устроилась напротив Клида. Она явно ощущала себя в прекрасной позиции, позволяющей видеть подачу противника и отбить ее, чтобы атаковать самой. Это позволяло ей чувствовать себя очень спокойно.

— Я немного слышала о вас, месье Клид, и знаю вас по фотографиям, что который день печатают газеты. Я люблю порою их полистать. Знаю по последним публикациям «Паризьен либере», что вы — лучший детектив в мире.

Она пожала плечами.

— Это так, не правда ли?.. Лучший, — протянула она, едва приоткрытые губы обозначили тщательно скрываемую улыбку. — Журналисты любят классифицировать людей… как скаковых лошадей.

Клид стерпел. Девушка оказалась довольно язвительной. Но это оказалось не все.

— Нехотя начав читать, я увлеклась их запалом, — выдала она, любезно улыбаясь. — Теперь я могу сказать, что вы величайший хам, какого носит Земля. Еще одна интересная классификация, месье Клид.

Клид закурил сигарету и выпустил дым ей в лицо.

— И вполне заслуженно, как видите, — заметил он саркастически. — Впрочем, я думаю, вы еще больше походите на нарисованный образ. Действительно, это безумие — коллекционировать качества и недостатки, — добавил он со смешком. — Вам будет чем позабавиться, если вы хотите их все отметить.

Она поднялась рассчитанным движением.

— Я не желаю больше ничего о вас знать. Так что, если вы позволите…

Кивком она указала ему на дверь. Это был отличный смэш [1] Смэш — скользящий удар (спорт.). красавицы, считавшей себя чемпионкой среди артистов. Клид раздумывал, спустить ей это или нет. Но потом вспомнил, что говорила ему Доминик Бланшетт часом ранее:

«Простая девчонка, наивная, немного робкая, не верящая еще в то, что это произошло».

Он пустил пробный шар.

— Я ничего не хочу! — внезапно бросил он. — Я просто пришел задать вам кое-какие вопросы. Может быть, вам не составит труда ответить на них? Это ваше дело. Только, — продолжал он угрожающим тоном, — я советовал бы вам выслушать меня и подумать, прежде чем принимать решение. Я думаю, что нет надобности ничего уточнять?

Он стряхнул пепел сигареты на ковер.

— Для начала я хотел бы знать, где вы провели утро в четверг.