Эрик Эмблер - Свет дня

— Вы сами-то уже ужинали, Артур?

— Еще нет, сэр, но ничего страшного. Перехвачу что-нибудь на кухне. Не в первый раз… — Таким образом, он, сам того не подозревая, заплатит за мой ужин, ибо счет ему принесут общий. Такое тоже не в первый раз…

— Нет, нет, так не пойдет. Давайте-ка садитесь вот сюда и поужинайте вместе со мной.

— Но в этом нет никакой необходимости, сэр…

— А кто говорит о какой-то необходимости? Я просто предложил вам вместе со мной поесть, только и всего.

— Спасибо, сэр. Честно говоря, с превеликим удовольствием.

Что ж, это еще более демократично. Мы сели за столик на широкой веранде прямо над кромкой морского берега, и, пока ждали заказанные блюда, он начал спрашивать меня о стоящих в гавани яхтах. Причем спрашивать, к моему искреннему удивлению, очень и очень детально. Какие из них принадлежат частным лицам, а какие чартерные? Что представляют собой ставки чартерных перевозок? Трудно ли найти желающих согласиться на дальние перевозки? Ну и так далее и тому подобное… Вопросы, должен признаться, были вполне профессиональные.

Вообще-то мне доводилось слышать об одной такой чартерной яхте — восемнадцатиметровое двухмачтовое судно с двумя дизелями, — поэтому я тут же рассказал ему о ней все, что знал: стоимость фрахта сто сорок американских долларов в день, включая оплату двух членов экипажа и топлива на восемь часов хода. Тоже, естественно, в день. Реальную стоимость фрахта я, само собой разумеется, на всякий случай несколько завысил. Во-первых, лишние денежки, если, конечно, он интересовался не просто так, а со смыслом, мне никогда не помешают, ну а во-вторых, мне очень хотелось посмотреть, как он отреагирует на такие деньги — рассмеется, как нормальный живущий на одну зарплату турист, или начнет интересоваться по делу. Но Харпер только кивнул, а затем, чуть помолчав, начал спрашивать о возможности аренды быстроходных моторных лодок без экипажа.

В свете того, что случилось потом, думаю, этот момент имеет особое значение.

Я, естественно, пообещал как можно подробнее все разузнать. Тогда он вдруг поинтересовался, не знаю ли я, случайно, какого-нибудь надежного брокера чартерных яхт. Я ответил, что конечно же знаю, и тут же назвал ему одного, попутно, как бы мимоходом заметив, что остальным доверять вряд ли можно и что владельцы достаточно больших яхт обычно не очень-то любят, когда у них берут яхты без их собственного экипажа — причем даже за приличные деньги, — но Харпер, казалось, пропустил мои слова мимо ушей. Позже он снова вернулся к этому вопросу, спросив меня, ходят ли чартерные яхты только в греческих водах или могут совершать также и «зарубежные» вояжи. Ну, скажем, через Адриатику в Италию… Тоже весьма существенный момент… Я честно ответил, что не знаю.

Когда официант принес нам счет, Харпер спросил, можно ли здесь обналичить дорожный чек «Америкэн экспресс» на пятьдесят долларов. Это было уже ближе к делу. Я ответил, что можно, тогда он вырвал из своей чековой книжки листок — всего их там было десять — и протянул мне. Честно говоря, это было лучшее, что мне довелось видеть в тот день!

Мы закончили ужин около одиннадцати часов, вышли, и я отвез его в ночной клуб, где работала Ники. Моя Ники!

Клуб являлся практически точной копией всемирно известного «Лидо» в Париже, только чуть-чуть поменьше. Я представил Харпера владельцу клуба, Джону, и попытался на какое-то время оставить его там одного. Он был абсолютно трезв, и мне почему-то казалось, что один он будет пить больше. Что, в принципе, и требовалось. Увы, этот номер не прошел — не в состоянии отказать его настойчивому предложению, мне пришлось сесть с ним за столик, пить и есть вместе с ним. Он вел себя совсем как властолюбивая женщина, которая желает получать все, что ей захочется. По-своему это было довольно удивительно: будь я цветущим, полным здоровья и красоты молодым человеком, а не несколько уже потасканным журналистом средних лет, да еще с заметно выпирающим пузиком, его вполне можно было бы понять — не одобрить, конечно, а понять, просто понять! Не говоря уж том, что он к тому же был по меньшей мере лет на десять-пятнадцать моложе меня…

На столиках, как всегда, горели свечи, поэтому в мерцающей полутьме зала лица посетителей просматривались достаточно четко. Когда на низенькой сцене началось обычное шоу, я внимательно следил за тем, как Харпер на него реагирует. Он смотрел на девушек, а значит и на Ники среди них, как на мух, бьющихся об стекло с другой стороны окна. Тогда я поинтересовался его мнением о третьей с правого края — это и была моя Ники.