Кирилл Казанцев - Мастер-класс по убийству

– А когда он попал в стационар? – спросил я жену.

– Уже два месяца, как лежит, – ответила она. – У него перелом шейки бедра и инфаркт.

– В какой он больнице находится?

– В третьей. А что случилось?

– Все в порядке, прощайте, – сказал я и ушел.

На следующий день я при содействии Ивана Луценко получил выписку из истории болезни. Теперь можно и в суде выступить.

В назначенное время я прибыл в суд вместе с Бобровым. Пришлось заплатить ему денег, так как старик в последний момент заартачился и сослался на плохое самочувствие. Получив купюры, он остыл и бодро проследовал за мной в машину, а на ней в суд. Я попросил Константина Сергеевича подождать в коридоре.

В зале судебного заседания, кроме судьи, прокурора-обвинителя, меня и подсудимого никого больше не было. Марченко и его коллеги проигнорировали вызов в суд.

После прочтения обвинительного акта судья спросила Павла, признает ли он себя виновным. Он ответил отрицательно.

– Почему при допросе вы ничего не отрицали? – раздраженно спросила судья.

– На меня было оказано психологическое воздействие, – следуя моей рекомендации, ответил подсудимый. В конце фразы голос его задрожал.

– Садитесь! – сказала судья. Она не могла скрыть своего раздражения. Оно было и понятно. С виду простое дело постепенно перерастало в скандал.

– Есть ходатайства? – спросила она.

Я поднялся со своего места.

– Я прошу приобщить к делу справку из лечебного учреждения в отношении гражданина «С», внесенного в протокол об изъятии наркотиков у подсудимого как понятого.

– Обоснуйте свое ходатайство, – сказала судья, принимая из моих рук документ.

– Дело в том, что «С» не мог находиться в указанное в протоколе время в отделе полиции, так как находился на стационарном лечении и был прикован к больничной койке.

После краткой заминки суд удовлетворил ходатайство. Прокурор, ознакомившись со справкой, не возражала.

– У вас все? – сухо поинтересовалась судья.

– Нет, не все, – сказал я. – Прошу в рамках рассмотрения уголовного дела допросить в качестве свидетеля Боброва Константина Сергеевича.

– Кто это? – спросил обвинитель.

– Второй понятой, подписавший протокол, – напомнил я. – Его данные имеются в деле. Он находится в коридоре.

Мое второе ходатайство также было удовлетворено, и Боброва вызвали в зал судебного заседания. Он держался молодцом и резал правду-матку в глаза судье и прокурору. На каверзные вопросы обвинителя ответил умно:

– Я слишком стар, чтобы врать.

Когда свидетеля отпустили, перешли к исследованию доказательств и прениям.

Прокурор высказался однозначно: представленные в суд доказательства являются недопустимыми и для вынесения приговора недостаточными.

Слово прокурора – закон! Поэтому я полностью поддержал высказанное юристом мнение.

После недолгого перерыва судья вынесла постановление о прекращении уголовного дела ввиду непричастности обвиняемого к совершению преступления.

Павел сначала покраснел, затем побледнел. Его здоровенное тело покинули силы, и мне пришлось поддерживать парня при выходе из зала.

Бобров, получив от меня остаток оговоренной суммы, ликовал.

Распрощавшись с фигурантами дела, я сел в машину и, удовлетворенный выполненной работой, поехал домой. По дороге мне позвонил Сливин.

– Знаете, я совсем забыл сказать, что у Юли был кулон в виде знака зодиака Стрельца. Она его никогда не снимала. Но среди ее вещей, которые выдал следователь, его не оказалось.

– Вы об этом заявили следователю? – спросил я.

– Честно признаюсь, что забыл, – ответил Сливин. – Сами понимаете, какое горе свалилось…

– Спасибо, что позвонили, – поблагодарил я Сливина. Сейчас каждая мелочь была важна.

Минули две недели. Синяки и ссадины исчезли, боль в теле окончательно прошла. Произошедшее на меня нападение я сейчас расценивал как нелепую случайность.

Утром в почтовом ящике я обнаружил письмо из прокуратуры района. Я вскрыл конверт. Это было уведомление, что мое ходатайство удовлетворено, а постановление следователя Захарова о прекращении уголовного дела по факту обнаружения трупа Сливиной отменено в связи со вновь открывшимися обстоятельствами.

«Что и требовалось доказать!» – самодовольно подумал я. Теперь предстояло связаться с новым следователем и оговорить дальнейшие мероприятия. Я позвонил Мутилову и попросил выяснить фамилию следователя и его телефон. Через десять минут оперативник вышел на связь.