Андрей Измайлов - Форс-мажор – навсегда!

«Ну т’к!» – понимающе кивнул сержант, будто в самом деле понял.

Капитан пошел в коридор, ведущий непосредственно в здание вокзала. Навстречу и мимо просвистела стайка разбитных баб – в серьгах, в перстнях, в цветастых шалях, в дурных дубленках. Надо понимать, группа поддержки мнимого вдовца, страхующая на выходе.

…Не оглянулся. Что там произойдет – ясно как божий день. Базарный грай, рев разбуженного щипком младенчика, детский скулеж «дя-а-адя! дя-а-адя!» И наконец – лопнувшее терпение милиции: «А ну пошли отсюда! Бысс-стро! Чтоб я вас тут никогда!..» Зато неугомонный пенс-«правдист» получит по полной: нарушаем? пройдемте! там разберемся! Там, в «дежурке», если отделается штрафом, то, считай, отделается легко. Кто-то ведь должен быть виноват! Тьфу-тьфу-тьфу, еще и документа у сивогривого не окажется. И базлаит! Каково!

Капитан чуть было не вернулся. Все-таки он должен благодарить старикана за неслучившееся. Ведь случилось бы – там, в темном вагоне метро: тюк! и – труп!.. трупик… детский… Рефлекс быстрее мысли: тюк! А потом: «Изверг! Изверг! Что он вам сделал?! Только в сумку залез!» Да, но… В Чечне пацаны и помладше способны на…

Рефлекс быстрее мысли. Когда мысль догнала рефлекс, тут и все сразу – мгновенная бледность, испарина, вата в конечностях. «Болею»… М-да, здесь и сейчас трупик был бы н-некстати. Ссылка на контузию, на психологические тяготы многомесячной «командировки» в Чечне многое объясняет, но не оправдывает. Особенно после токмаревского раздрая в ОМОНе, на Грибоедова. Потому: спасибо старикану, из-за которого рефлекс дал осечку и позволил мысли догнать и перегнать… Мотивация пенса в данной ситуации не главное. Главное – результат: не случилось. Удачно, что сивогривый сидел к попрошайке ближе, чем капитан ОМОНа, – нутряной ненавистью перешиб капитанскую эмоцию. Хотя… какая там эмоция! Просто рефлекс, и – тюк!

Ну да, в сущности, благодарность заслужил в первую очередь не пенс, а все же Архар… и вовремя вспыхнувший свет. Пусть сивогривый отдувается единолично. Что же касается Архара – надо поощрить. Ты у нас сейчас внепланово погадишь, Архар. А то напустишь лужу в «beskin» – почти два часа предстоит в электричке до Соснового Бора, и до ее отправления еще…

Капитальная стела в центре зала под открытым небом воплощала незыблемость начертанного на ней расписания. Плюс лист ватмана, приляпанный скотчем:

«Расписание недействительно. Действующее расписание с обратной стороны».

Капитан Токмарев обошел стелу. На обратной стороне – аналогичный приляпанный ватман:

«Расписание недействительно. Действующее расписание с обратной стороны».

Токмарев угрюмо усмехнулся. «Что схема?! Что схема?! Она специально со смещением: станция слева, а на карте справа! Чтоб потенциального противника с толку сбить, деморализовать!» Сценарий разработан отечественным Генштабом в период холодной войны – против потенциального противника. Отчасти потерял актуальность.

Расписание до Соснового Бора он помнил наизусть. Если изменения и произошли, то плюс-минус в десять-пятнадцать минут. На запланированную электричку в 17.05 он все равно опоздал – тягомотина в метро сбила с графика. Теперь дожидаться следующей, 18.20. Плюс-минус. Навел справки в окошке кассы: 18.10. Почти час. Меньше, но почти. Куда торопиться? Домой? Домой вернулся охотник с холмов…

По телефону в Бору откликался монотонный автоответчик: «Здравствуйте! Оставьте ваше сообщение после длинного сигнала. Все!»

В последний токмаревский приезд автоответчика еще не было. А голос мужской, смурной… Не повод для далеко идущих выводов. На пленку для автоответа и должно записывать мужской-смурной, а не женский-грудной – профилактически, времена теперь такие… Но если даже этот самый «мужской-смурной» не просто голос, то… юношеских иллюзий Токмарев напрочь лишился спустя год совместной жизни с Натальей. Пусть! Тем лучше. Если долго мучиться, получится именно что-нибудь, но не то, что нужно.

Днем, с Грибоедова, Токмарев отзвонил, сообщил автоответчику:

– Наталья? Артем. Буду в Бору ближе к вечеру. Димку приведи от тещи. У меня для него подарок… – и скорее ритуально, нежели просительно: – Будь добра…

Еще набрал сосновоборский номер Марика Юдина – предупредить: разговор есть, Марк… В ответ – нескончаемые короткие гудки. Занято. И ладно! Если «занято», значит, Юдин дома.

Архар в саквояже обозначающе вякнул: пора бы, хозяин! Что пора, то пора. Спецсредство-Архар. Где-то так, где-то так.