Владимир Колычев - Братство волчьей стаи

— Какой завод?

— А убийства?.. Ты мне все рассказал.

— Я наврал.

— Тернова ждет суд. Он это понимает. А в обычную колонию он не хочет. Его туда могут отправить, а он не хочет. Ты меня понимаешь?

— Он ничего не знает! — разволновался Чащин.

— Знает. И уже все рассказал… Спокойной ночи желать не стану, — поднимаясь со стула, сказала Татьяна. — Думай, терзайся. И надейся. Может, выдернут тебя отсюда!

— Выдернут! Не сомневайся! — без особой надежды, но бурно отреагировал Чащин.

— Не выдернут. И знаешь почему? Потому что ты псих! Потому что ты чудовище. Потому что ты убиваешь из удовольствия. Тебя боятся. Тебя боятся твои же люди!

— Это все слова!

— Да? Тогда почему же Демидов предал тебя на деле? — усмехнулась Татьяна. — А он тебя предал… И подтвердил, что ты меня похитил…

Демидов испугался, увидев своих друзей мертвыми. Испугался, что Чащин его убьет, поэтому и вернулся к Татьяне. И помог ей.

Чащин прикусил губу, глядя на нее. Его действительно предали. И дальше будут предавать. Именно этого он боялся, поэтому и решил уничтожить проблему в зародыше. Пытался уничтожить одну следственно-оперативную группу, вторую фактически приручил. И у него бы все получилось, если бы не Пахомов… И с Татьяной могло бы получиться… Увы, но она повела себя не самым лучшим образом. И должна была это признать…

Полковник Терехов невесело улыбался. Чувствует за собой вину, потому и настроение у него неважное.

— Я ведь правда поверил Кручинину. Каюсь.

— Как я мог убить своих ребят? — покачал головой Пахомов.

Плохо ему, но жить можно. Тем более в больничной палате райские условия по сравнению с теми, в каких ему приходилось выживать в тайге. Как вспомнишь, так вздрогнешь.

Голиковой тоже сделали операцию. Состояние тяжелое, но стабильное. Выкарабкается. А если бабушка еще и волчьей крови принесет…

— Говорю же, каюсь.

— Я могу вернуться к работе?

— К какой работе? Ты сначала на ноги встань.

— Встану… С Чащиным что?

— Идет работа. Все под контролем. Сам он молчит, но люди его колются. Тернов показания дал, Огусова тряхнули, из него тоже посыпалось… Демидов много чего интересного рассказал…

— Со Знаменовой что?

— А что со Знаменовой? — нахмурился Терехов. — Не было у них ничего такого. Могло быть, но не было. Повезло ей. Сама говорит, что повезло… Ты ей веришь?

— Она мне очень помогла, — выдавил Пахомов.

— Она тебя спасла. И тебя, и эту, Голикову… Говорят, эта Голикова — ведьма.

— Если ведьма, то добрая, — улыбнулся Олег.

— Интересно. — Терехов задвигал задом по стулу, устраиваясь поудобней.

Ему действительно интересно было узнать, в каких переплетах побывал подчиненный, а Пахомов чувствовал в себе силы кое-что рассказать. Возвращаться к разговору о Знаменовой никто не хотел. Деликатная это тема…

Татьяна выглядела, как всегда, на все сто. Но сейчас она казалась еще и недосягаемой. Увы, но Чащин не имел над ней никакой власти. Он блокирован со всех сторон в этой чертовой больнице, не достучаться до своих, не докричаться. Да и где они, эти свои?.. Рухнул его карточный домик. Но, в общем-то, это не стало для него неожиданностью. Он предполагал, что это может произойти. Потому и совершил роковую ошибку… Не надо было трогать Знаменову с ее группой…

— Ты сам себя погубил, Чащин, — сказала Татьяна.

Он лежал на кровати, пристегнутый к ней наручниками, а она сидела на безопасном от него расстоянии.

— Дьявол меня погубил… Дьявол, с которым я мог бы подружиться… Но я подружился с тобой… — мрачно усмехнулся он.

— Это была не дружба, это было похищение.

— Да, но тебе было со мной хорошо.

— Да, мне было с тобой хорошо, — немного подумав, с внутренним ожесточением сказала она. — Но я никогда больше тебе в этом не признаюсь. Ни тебе, ни кому бы то ни было.

— Можно все вернуть назад.

— Как?

— Если ты вытащишь меня отсюда. Ты даже не представляешь, какой у меня парашют.

Чащин не врал. Он действительно был очень богат. Особняк за границей, секретный банковский счет на миллионы долларов…

— Представляю.

Татьяна задумалась, и это обнадежило его.

— И что?

Он затаил дыхание в ожидании ответа.

— Ты в большой заднице, Чащин. Но есть выход. И я тебе помогу.

— Ты не пожалеешь!

Татьяна открыла папку, лежащую у нее на коленях, достала оттуда пистолет.

— Что это?

— Я тебя люблю, Чащин. По-своему, но люблю, — совершенно серьезно сказала она. — И буду любить дальше. Если ты мужчина.