Валерий Фурса - Десятая заповедь

— Т-ты д-долго еще б-будешь с ж-женщиной п-пререкаться? М-может, хочешь, чтобы я, как депутат р-райсовета, т-тебя на с-сесию вызвал, г-где т-тебя люди о работе твоей спросят? Тоже мне, власть нашлась! Задрыпанная…

На сессию районного совета Макару явно не хотелось. Потому он, насколько мог, приглушил свой гнев. Но продолжал что-то невнятно ворчать в свои кустистые усы. Он молча бродил по двору, заглядывал во все уголки, неуклюже пытаясь создать видимость того, будто что-то ищет. Даже фонариком кое-где присвечивал, хотя уже и утро наступило.

— А кто и откуда стрелял? — как черт из табакерки, снова спросил у присутствующих.

— Мать моя, женщина! Опять за рыбу деньги! А ты для чего сюда приехал? Или тебе только покататься захотелось? — Михайловна прямо-таки пылала от злости.

— Тут человека чуть не убили, а он детские вопросы задает! Ищи, ирод, откуда стреляли, и не выводи меня из себя! А то не посмотрю, что на тебе форма висит.

— Форма моя не висит, а на меня одета, — с ударением на последнем слове молвил Макар.

— Может, на ком-то она и одета, — не могла угомониться Михайловна. — А та тебе, как на чучеле огородном, висит. Займись делом, ирод! Потому что общество эту форму и снять может. Тем более, что висит она на недостойном ее человеке. А когда форму снимем, то и по заднему месту надаем хорошенько. Чтобы ум из него чуть повыше поднялся. А то он там у тебя явно застоялся. Может, тебе «пурген» дать?…

Собиралось на грозу. Не ту, что в природе живет по своим собственным законам и только по воле ветра налетает на наши города и села. А на грозу социальную, стихийную, когда возмущенная толпа вот-вот разразится громами справедливого гнева, и гнев тот разящими молниями так и прошьет бестолкового представителя закона.

Спасло Макара от неприятностей только то, что именно на то мгновение появился следователь районной прокуратуры. А вслед за ним и несколько представителей милиции подъехало. Они-то в некоторой степени и разрядили накалившуюся до предела обстановку. Хотя вряд ли ее можно было разрядить полностью.

Следователь в городке был человеком новым. Потому все соседи Василия заинтересованно присматривались к нему. Что же он сможет сделать, еще совсем желторотый, если вот этот, уже поседевший на службе мешок с дерьмом, только кучу глупостей намолол, а по делу так ничего и не сделал.

— Успокойтесь! Успокойтесь, граждане! Давайте, спокойно и детально во всем разберемся. Кто может подробно сообщить о том, что здесь произошло?

Мария Михайловна, не совсем еще успокоившаяся от словесных перепалок с горе-милиционером, насколько сумела, рассказала следователю о том, что видела.

— Потерпевший был в сознании, когда вы его осматривали и перевязывали?

— Нет. Только на какое-то мгновение глаза приоткрыл и вымолвил единственное слово — «Колька».

— А-а! Так это же дружок его закадычный! Тоже бизнесмен задрыпанный! Вот он его и порешил! — не сдержавшись, вклинился в разговор Макар. — Наверное, доходами делиться не захотел. Его работа! Сто процентов — его!

Собравшихся людей явно возмутили эти слова милиционера.

— Прошу вас не вмешиваться, господин старший лейтенант, — сердито оборвал его следователь. — Если можете доложить о чем-то существенным, то докладывайте.

— Как же! Доложит он! — не выдержал Семенович. — Он уже полчаса с Марией Михайловной ругается. А в расследовании обстоятельств дела у него — даже кот не валялся. Будто на прогулку сюда приехал.

— Вы место происшествия осмотрели? Откуда стреляли — выяснили?

— Да я чуть ли не на коленях весь двор облазил. Гильзы нигде нет.

— А на дороге смотрели? Или вы думаете, что гильза только во дворе может быть?

— Нет. На дороге еще не смотрел. Мы сейчас, в айн момент, это сделаем. Пойдем, ребята, гильзу искать.

Только теперь, открыто посмеиваясь над своим незадачливым начальством, из кабины вышел шофер-сержант.

— Что, Макар Иванович, досталось вам на орехи?

— Ты поговори еще у меня, — обижено засопел Макар. — Марш на улицу — дело делать! Разговорился тут. Лодырь!

Хотя ситуация была довольно напряженной, но кто-то из молодых даже тихонечко засмеялся. Это же надо! Как из человека, прямо-таки, прет начальственный дух! Правду говорят в народе, что не дай Бог из хама пана. Да еще и в милицейской форме.

Следователь тем временем произвел опрос всех свидетелей, хотя свидетелями присутствующих и не назовешь. Ведь свидетель — это тот, кто что-то видел и потому может что-то свидетельствовать именно об увиденном. Или слышал что-то определенное. А тут только часть присутствующих слышала выстрел. Да и не все из них поняли, что это был именно выстрел. Они были только свидетелями большой беды своих соседей. А вот, как именно эта беда подвернулась, как она случилась, о том никто и ничего не знал. Ни машины, ни мотоциклы, которых в городке было немало, по улице не проезжали. Чтобы кто-то убегал с места происшествия, то такого тоже никто припомнить не мог.