Иван Аврамов - Алиби от Мари Саверни

Сунулась в ночной клуб официанткой — тоже мрак какой-то! Помыкают тобой, как последней тварью — развлекаясь, подвыпившие крепко братки насильно вольют тебе в глотку полнехонький стакан водки и потом ржут, как кони, над беззащитной девкой с выпученными глазами и разинутым, как у рыбы, агонизирующей на берегу, ртом, другим же подонкам, крутым, не крутым, но в кармане деньги есть, подавай секс чуть ли не возле их столика, где краснеют бутерброды с икрой и очень даже аппетитно смотрится прочий «хавчик». Половина ее вшивой зарплаты уходила на то, чтобы сменить порванные блузки, а то, случалось, и трусики. Жаловалась сначала владельцу клуба, а потом перестала: поняла, что он не меньше ее боится бандитов.

А выйти на трассу Лену подбила такая же неприкаянная, как и она сама, подружка Томка — только у той по-черному пьет отец, а у нее, Лены, не просыхает мать. Сказать, что Лена от нового занятия пришла в восторг, значит, сильно погрешить против истины, но вот что определенная независимость у нее появилась — это правда. По крайней мере, никто теперь ее не щемит, никому и ничем она не обязана. Лена — вольная пташка, и заработок ее в руках тех, кто проносится по этой трассе и кого она готова обслужить, если договорятся о «гонораре». Грязная, конечно, работка, но ничего не поделаешь — на что-то лучшее Лена не способна.

Лена зябко повела плечами — под вечер ощутимо похолодало, а ветер, который с утра дул, как бешеный, теперь приближался к ураганному. Легкая секонд-хендовская куртка и неутепленные сапоги от стужи ее не спасали. Мало она сегодня заработала — тридцатку сунул «дальнобойщик» и с двадцатью гривнами очень неохотно расстался сосунок. Ладно, пятьдесят — тоже деньги. Пора сваливать. На палку дешевой колбасы и батон вполне хватит. Если честно, домой возвращаться не очень-то хотелось — мать, небось, дрыхнет на своем залосненном диванчике, а перегаром от нее несет так, что хоть нос затыкай. Вонь, к которой привыкнуть невозможно, от которой выворачивает нутро.

Лена вздохнула и побрела по обочине трассы — метров через двести она свернет направо, на дорогу, ведущую в городок, и «голоснет». Если повезет, то полчаса, и она дома.

Промозглая, даже ледяная сырость подстегивала, как плеткой, и девушка, чтобы согреться, ускорила шаг. Вот уже и «аппендикс», еще метров пятьдесят пройти вперед, и можно «голосовать».

Свет фар Лену ослепил и заставил поморщиться, но не от того, что был ослепительно ярок (сумерки как-то очень быстро сменились полной теменью) и на какие-то мгновения лишил ее зрения, а потому, что машина ехала из города, а не в город. Лене ж нужно не куда-нибудь, а только домой, в теплую привычную вонь.

Еще секунда, и ей показалось, что машина мчится прямо на нее, она испуганно прикрыла глаза рукой, одновременно отступая, пятясь назад, на обочину и даже за обочину. Но страхи оказались напрасными — машина резко затормозила, дверца распахнулась, и тот, кто был за рулем, вылез из салона, огляделся и, убедившись, что дорога пустынна, направился к одинокой, как деревцо в голой степи, Лене.

— Узнаешь? — приблизившись вплотную к ней, спросил он.

— Ой, это вы! — искренне обрадовалась Лена, признав в незнакомце того, кто сегодня утром подбросил ее сюда на «работу». Случайно, конечно, так получилось, но мужчина этот ей понравился — обходительный, серьезный, опрятно одетый, на темы ниже пояса, как почти все эти жеребцы, мгновенно распознающие, кто такая Лена и чем занимается, не съезжает. Лена даже подумала, что такого симпатягу, намекни он только, обслужила бы бесплатно и в охотку. И еще на какую-то долю секунды помечталось ей тогда, что хорошо бы за такого человека выйти замуж.

— Я, — совсем неприветливо ответил знакомый незнакомец, что, в общем-то, немало удивило Лену. — Ну, как, много заработала? — продолжил он другим, уже вполне миролюбивым тоном.

Перед кем другим Лена и не пыталась бы таиться, а вот перед ним, который ей утром так понравился, хотелось предстать совсем в другом свете.

— О чем это вы? — как можно удивленнее попыталась спросить она, не подозревая, что мгновением спустя удивится уже по-настоящему — мужчина вдруг взял ее голову в обе руки, как берут большой арбуз, так иногда в детстве с ней делал покойный отец, чтобы ласково посмотреть в глаза и нежно боднуть ее в лоб, ладони незнакомца были теплыми и сильными, Лена с замиранием сердца догадалась, что он, кажется, хочет ее поцеловать, и это было последнее, чему она успела порадоваться в своей короткой и не очень-то счастливой жизни — голова ее ушла на плечо, и дальше плеча, как будто это не голова, а глобус под рукой нетерпеливого школяра, и она вдруг увидела перед собой не лицо этого странного незнакомца, а далекие огни родного города — словно развернулась к нему под углом в девяносто и даже больше градусов, хруст ломаемых шейных позвонков обернулся адской болью и тем, что противное небо упало на землю, а сама земля ушла из-под ног неведомо куда…