Валерий Черных - Правило волков

Майор опять уткнулся в тарелку. Он понимал, что наезд Олега лучше пропустить мимо ушей, будто его и не было.

– Хорошо. Пара дней и штуку зелени.

– Идет, штука баксов, но завтра к вечеру.

Мент молча кивнул головой, поднялся из-за стола и, не прощаясь, направился к выходу.

– С-сука. Оборотень в погонах… – пробормотал Олег себе по нос и жестом подозвал официанта.

***

Теперь Карену уже не надо было спешить, но страх и отчаяние, владевшие им последние несколько часов, сменились безудержной злостью и гнали вперед. Автомобиль несся с запрещенной скоростью, а он сжимал руль до боли в пальцах и ругался матом. Он вспоминал позорную сцену в гостиной у Стаса, чувствовал, как зудит в паху под мокрыми штанами, и его накрывало незнакомое ранее чувство стыда и трясло от ярости.

Какой позор, обоссался от страха, как мальчишка из ясельной группы! Спрашивается, почему Стас так не по-детски наехал?

В том, что номер с пистолетом Олег разыграл не по собственной инициативе, Карен был уверен, а еще прекрасно понимал, что в следующий раз пистолет может оказаться заряжен правильно. От этой мысли только что горевшее от стыда тело похолодело. За что? Разве это он виноват? Это всё Рубцов, козел!.. Зарвался, вообразил себя важной фигурой, другим жить не дает. Депутат, блин… Глава комиссии… А может, Сергей ему завидует? За годы работы в думе Карен приподнялся покруче его… Хотя о его истинном материальном положении Рубцов знать не может: строительные фирмы Карен оформлял на жену, дочку, зятя. На виду только просторная дача и четырехкомнатный пентхаус в элитной высотке. Он бы давно сменил квартиру на бо́льшую, но жена уперлась: говорит, что на двоих им этого за глаза. Дочери на свадьбу он подарил пятикомнатную в двух уровнях…

Оганян долетел до дома в рекордное время, выскочил из машины и, не глядя по сторонам, проскользнул в парадную. Консьерж-охранник оторвал взгляд от кроссворда, поздоровался и даже уважительно приподнялся с места, но Карен не удостоил его ответом и почти бегом проскочил к лифту. Охранник с удивлением проводил его глазами: обычно вальяжный и солидный, сегодня депутат выглядел взъерошенным и, кажется, был мокрым с головы до ног…

Доехав до верхнего этажа, на площадку которого выходила одна-единственная дверь в его собственную квартиру, Карен ладонью прижал кнопку звонка и держал ее, пока с той стороны не послышались щелчки открываемых замков. Когда дверь распахнулась, он молча отодвинул в сторону свою тучную супругу и, на ходу сбрасывая с себя одежду, ринулся в ванную.

– Ка-а-ро-о-о! – засеменила вслед за ним жена. – Что случилось, дорогой?!

Не отвечая, Карен перед ее носом захлопнул дверь в ванную, открыл кран и встал под душ. Горячая вода смывала липкий пот, зудеть в паху стало меньше. Отвергнув мыло, он схватил гель жены, плеснул немалую толику на мочалку и яростно натер всё тело. Так же рьяно он вымыл голову шампунем, изгоняя запах страха, который, казалось, угнездился в каждой поре его тела. Наконец, выключив кран, он вытерся, напялил просторный махровый халат и прошел в гостиную. Там, распахнув бар, схватил первую попавшуюся бутылку и, не найдя рюмки, приложился прямо к горлышку.

Тут в комнату вошла жена и оторопела, увидев, что Карен пьет прямо из бутылки.

– Ка-а-ро, – удивленно пролепетала она, – почему ты не взял рюмку?

Оганян обернулся и смерил жену полным ненависти взглядом.

– А это что? – спросила она, потрясая его мокрыми брюками и брезгливо потягивая носом.

– Скажи спасибо, что дерьмом не воняет! – с трудом сдерживая бешенство, рыкнул Карен.

Асмик не стала больше расспрашивать и поспешила оставить мужа одного. «Вероятно, у Каро какие-то неприятности, пусть успокоится», – решила она. Асмик имела весьма смутное представление о том, чем занимается супруг, откуда появляются у него деньги, где Карен, по его собственному выражению, «черпает блага». «Это мужские дела, женщинам в них лучше не соваться», – полагала она. Ее муж уважаемый человек, депутат, ничего для семьи не жалеет – ей достаточно. Она подозревала, что не все дела, которые проворачивает Карен, можно назвать законными, но старалась не задумываться об этом и никогда не лезла к мужу с расспросами, считая весьма мудрой русскую поговорку «Меньше знаешь – крепче спишь».

Еще пару раз хлебнув, Карен, не выпуская из рук бутылки, плюхнулся в кресло и закрыл глаза.

Коньяк делал свое дело: приятное тепло прокатилось по горлу и разлилось в животе, согревая всё тело, недавно дрожавшее от страха. Безудержная злость тоже отступила, давая возможность трезво оценить положение, в которое он попал, и подумать, как из него выбраться.