Евгений Сухов - Джоконда улыбается ворам

– Именно так, господин комиссар.

Невесело хмыкнув, Марк Лепен произнес:

– Кажется, я разгадал знаменитую улыбку «Моны Лизы», она прекрасно была осведомлена о том, какая начнется свистопляска, когда ее украдут. – После чего подошел к стене и для чего-то внимательно принялся изучать колышки. Поскреб пальцем по стене и невесело протянул, как если бы озвучивал приговор: – Да-а…

– Так что вы скажете, господин комиссар?

– Кажется, в этом зале Наполеон венчался с Марией-Луизой? – проявил Марк Лепен эрудицию.

– Именно так, господин комиссар, – охотно откликнулся хранитель музея. – Это было в апреле 1810 года, чуть более ста лет назад. Император как раз стоял вот на этом месте…

– Я вас вот о чем хочу спросить, – перебил его вдруг комиссар. – А сколько людей присматривают за экспонатами?

Хранитель смутился.

– В нашем распоряжении тысяча двести вахтеров и смотрителей, и все они наблюдают за экспонатами. У вас может сложиться ложное впечатление, но прежде в нашем музее никогда…

– А кто же присматривает за экспонатами ночью, когда вахтеры и смотрители расходятся по домам?

– Господин комиссар… – вступил в разговор Морис.

– Кто вы? – повернулся Марк Лепен к говорившему.

– Я начальник охраны Пьер Морис. У нас никогда прежде подобного не случалось, в том числе и ночью. Все наши люди проверены и ревностно несут свою службу.

– Вот как! И каким же образом они ее несут?

Разговор с префектом полиции давался нелегко. Отерев рукавом проступившую на лбу испарину, начальник охраны понуро продолжал:

– Каждые два часа вооруженная охрана совершает обход дворца. На лестницах и в коридорах мы установили специальные посты, связанные между собой телефонами. Так что в случае возникших осложнений у них всегда имеется возможность связаться друг с другом. Кроме того…

– Меня вот что интересует. – Пьер Морис нахмурился. Похоже, что комиссар полиции не обладает чувством такта. Марк Лепен предпочитал не замечать неудовольствия начальника охраны, продолжал: – Народу в Лувр приходит чрезвычайно много. За всеми не уследишь. Здесь возникает постоянная сутолока. Посетители толпами передвигаются от одной картины к другой, а кроме того, здесь всегда много иностранцев, которые пытаются доказать свое мастерство всему миру, копируя известные полотна. Так что я вполне представляю здешнюю обстановку. По существу, в Лувре царит самый настоящий хаос, он напоминает проходной двор!

– Возможно, это было при прежнем руководстве, но не сейчас, – возразил Пьер Морис. – Мы подбираем в штат музея очень ответственных людей, затем в самом музее они проходят специальную подготовку. Так что вынести что-то из музея не представляется возможным.

– А как же тогда фотографы запросто выносят из залов картины? – стал наседать комиссар. – Мне уже докладывали об этом, – встретил он удивленный взгляд главного хранителя. – Что вы мне на это скажете?

– Это уже по моему ведомству, господин комиссар, – вмешался в разговор Фернан Луарет. – Дело в том, что у нас в Лувре имеется репродуктивное ателье, хозяин его – господин Лемье. Он издает книги по искусству. Его фотографы имеют право выносить экспонаты из залов.

– Иначе говоря, у них имеется разрешение?

– Прежде у нас никогда и ничего не пропадало, – рассеяно произнес главный хранитель.

– Так имеется или нет?

– Нет… Они могут брать экспонаты без уведомления, – выдавил из себя хранитель.

– Ну и порядочки у вас здесь, – выражая недовольство, пыхнул табачным дымом сыщик.

– Но, господин комиссар…

Трубка была выкурена. Вытряхнув пепел в металлическую урну, Лепен зашагал дальше по коридору.

В мексиканском зале он приостановился, чтобы поправить задравшийся воротник. С полок на вошедших взирали статуэтки богов прошлых исторических эпох. Невольно создавалось впечатление, что изваяния прислушиваются к состоявшемуся диалогу. Одна из фигурок с вытаращенными огромными глазами и оскаленной пастью символизировала бога огня ацтеков. Главному хранителю так и хотелось подойти к ней и повернуть статуэтку лицом к стене, чтобы не сверлила его своим взглядом. Лишь усилием воли Луарет отказался от накатившего желания.

– А мне придется со всем этим делом разбираться. Да-а, понаделали вы тут! – безрадостно протянул он. – Вы говорите, что нашли раму от картины?

– Именно так, господин комиссар, – охотно откликнулся главный хранитель.

– Покажите, где она была.