Андрей Воронин - Комбат. Между мертвым и живым

Рублев предупреждающе подергал дверную ручку кабинета и, получив разрешающий оклик, вошел.

Директор недоумевающе посмотрел на непонятного гостя. Потом узнал постояльца, перед которым опростоволосился вчера.

– Ах, это вы, – вздохнул директор. – Здравствуйте. Вы тоже хотите на что-то пожаловаться?

– Нет, я не жаловаться. А почему «тоже»?

– Вы же видели личико очаровательной Анюты? Она вот жаловалась. Она боится, что следующей жертвой станет она… И на этой почве хочет уйти в отпуск.

– Ну и отпустили бы, – пожал плечами Рублев.

– Не могу. Они все хотят уволиться или в отпуск. Но это же не дело! Я и сам боюсь. И тоже хочу в отпуск, и спокойно мог бы себе его выписать. Потому что за этот год еще не использовал. Но я же этого не делаю!

– Вот, кстати, я хотел поговорить с вами о том, что происходит в гостинице.

– А вы сами не видите, что происходит? – вздохнул Кулагин.

– И что вы думаете?

– Не знаю, что думать. Не знаю. Люди умирают, милиция говорит, что это сплошь несчастные случаи, а вчера – однозначное самоубийство. Вот только что позвонил этот лейтенант Крохин, который занимается расследованием. Эксперты сказали, что вчерашний монтер, вне всякого сомнения, свел счеты с жизнью без посторонней помощи.

– Что-то ваши сотрудники в это не особенно верят, – вздохнул Рублев.

– Да ерунда это все! – резко воскликнул директор.

Комбат отметил про себя эту вспышку. Надо бы поднажать на этого типа, а то ведь темнит он что-то, как пить дать темнит! Только нажимать, пожалуй, стоит аккуратно. Мало ли что тут происходит.

– Я вот к чему клоню: тут вовсю говорят, что появление этого Матроса напрямую связано с продажей гостиницы.

– Вы-то откуда про это знаете? – неприязненно спросил Кулагин.

– Да мы с оперативником говорили, который вашим делом занимается. Он тоже не очень верит в потустороннее. Но он также не верит в то, что это простая случайность.

– Ну допустим, – пожал плечами Кулагин. – А что вы от меня-то хотите?

– Внесения ясности в ситуацию.

– Вы думаете, я на это способен? Не преувеличиваете ли вы мои возможности?

Борис задумчиво покрутил головой.

– Сам не знаю. В принципе, жизнь показывает, что начальник мало когда оказывается осведомленным, почему умирают его подчиненные. Как минимум – он догадывается.

Кулагин, судя по всему, начал терять терпение. Спокойная уверенность Комбата чем-то его задевала.

– Вы, я так понял, хотите меня в чем-то обвинить? Ну, признайтесь!

– Ничего подобного.

– А что вы тогда суете свой нос, куда не просят?

– Как-то привык. В том смысле, что я не всегда могу просто пройти мимо. Вот подумал, может, смогу помочь.

– Ой, как много вы о себе возомнили! Вы, вообще, в Сочи приехали, чтобы оказывать мне гуманитарную помощь?

Рублев подумал, что с этого типа информацию можно получить только в том случае, если прямо сейчас взять да и врезать ему между глаз. Что, естественно, не вариант.

– Я приехал в Сочи отдыхать. Активно.

– Вот и займитесь активным отдыхом. Пойдите, я не знаю, искупайтесь, на серфинге покатайтесь или просто по окрестностям походите. Может, найдете такого же желающего отдохнуть. Он с вами может, к примеру, водки выпить. Короче, не трогайте меня. И так плохо!

– Аркадий Леонидович, дело ведь нешуточное! Гибнут люди.

Директор оглушительно хлопнул по столу ладонью:

– Представьте себе, я тоже волнуюсь насчет того, что они гибнут! Но при чем здесь какие-то мои гипотетические знания?! Я располагаю информацией не большей, чем вы! И еще раз повторяю: не суйте свой нос туда, где он никому не нужен! Все! Я больше не хочу об этом разговаривать!

Рублев решил пока не настаивать.

– Хорошо. Но если что – вы знаете, в каком номере я остановился.

– Подите к черту! – отрезал Кулагин.

Рублев кивнул на прощанье и вышел из кабинета. Секретарша посмотрела на него с интересом. Наверняка она слышала крики директора. И теперь ей было интересно, что это за человек, сумевший посадить ее босса на коня.

Комбат кивнул и ей.

– До свидания, – улыбнулась секретарша.

Одним из главных возмутителей спокойствия в гостинице стала администраторша Сикорская. Если бы по жизни она была кем-то дерганым и истеричным, то, наверное, на нее обращали бы поменьше внимания.

Однако Зоя Викторовна была сущим ангелом. Пожалуй, только ей за пятнадцать лет, которые она проработала в гостинице, удалось не переругаться всерьез ни с кем из персонала, а также и с посетителями. Нет, она не была великим психологом, не чувствовала других, не умела находить компромиссы. Она просто старалась всем угодить, и у нее это неплохо получалось. Общее отношение к Зое Викторовне было снисходительно-ласковым.