Владислав Капитанов - Череда смертельных случайностей

Но в этот раз в двери был Тодд. А за его спиной, улыбаясь стояла мама. Генри, несмотря на юный возраст, хорошо запомнил этот день. Запомнил, как Тодд, хмыкнув, по-хозяйски вошёл в дом и не обратив на него внимания, поднялся по лестнице, оценивающе осматривая своё новое жилище. Оставив маму с двумя чемоданами, которые та, не сумев поднять, потащила по полу. Но когда Генри кинулся ей помочь, он впервые услышал крик Тодда. От того, как тот крикнул, мальчик отскочил от чемодана, пятясь назад, инстинктивно пытаясь оказаться подальше от злости, которую он расслышал в этом вопле.

-НЕ СМЕЙ ДАЖЕ ТРОГАТЬ ЭТИ ЧЕМОДАНЫ! НЕ ПРИКАСАЙСЯ К НИМ, ОНИ СОВСЕМ НОВЫЕ! – первый крик Тодда на мальчика, который, само собой, оказался далеко не последним.

Этот день был последним, когда улыбка матери, рядом с Тоддом, была искренней. Но Генри ещё не был способен этого увидеть. И долгое время, несмотря на вечные крики и удары, он думал, что мама всё равно продолжает оставаться счастливой.

Но по-настоящему счастливой она была, когда Тодд уходил работать на склад и пропадал практический на целый день.

В эти часы, всё внутри дома, будто расцветало. Генри казалось, что даже запах меняется. А сам воздух становится более теплым, притягательным. Но каждый раз, вся эта временная радость исчезала, когда он возвращался с работы. Когда, опять, открывалась входная дверь.

Привычка Генри, выбегать, чтобы встретить папу, пропала сразу же. Он оставался в комнате, смотря на свою дверь. И тихо шептал, сам не понимая к кому обращаясь, чтобы Тодд не стал подниматься по лестнице.

Ему запрещалось плакать. Запрещалось просить. Запрещалось отказывать Тодду в любой просьбе. В их доме жил зверь. Опасный, неконтролируемый. За день, что отчим Генри проводил на работе, он словно наполнялся жаждой гнева и злости. Сначала доставалось только Генри. И лишь сегодня, впервые, он так сильно кричал на его мать. Наверное, потому что та старалась намного больше чем он сам. Генри, сам того не осознавая, начинал винить себя во всём, что случается в этом доме.

Вечера Генри проводил в своей комнате, изредка выходя на улицу, чтобы проводить время с теми немногими ребятами, которые также, как и он, жили в таком “грязном” районе. Всё, что ему оставалось, это сидеть за столом, напротив окна, и смотреть на идущую вниз улицу. Разглядывать крыши домов, птиц, дымящиеся трубы заводов и редких пешеходов. Что вызывало у него особенный интерес. Отсутствие общения с другим кругом людей – породило к ним любопытство. Его мало интересовали те уроки, которые в свободное от хозяйства время, пыталась дать его мать, зачитывая старые книги. Даже во время слушаний очередных правил языка, он смотрел в окно. Глаза горели неподдельным интересом, но вовсе не к учебе. Жизнь людей вокруг. Сами люди, в особенности их лица, вот что действительно сильно привлекало мальчика. Даже в таком возрасте, инстинктивно, к нему пришло понимание того, что лица людей могут сказать достаточно много, если как следует в них всматриваться.

Глава 3.

1892 год.

Всё началось меняться, когда Тодд перестал возвращаться вечером. Он пропадал на 2-3 дня. Возвращался, почти не разговаривая, запирался в комнате и выходил только за едой. А ещё через пару дней он снова уходил.

Генри, на какое-то время, даже забыл о своем любимом закутке между кроватью и стеной. Мама уделяла больше времени его учебе. Хоть он и продолжал с ярким любопытством смотреть в окно, стараясь не отвлекаться на уроки. И теперь, хоть и ненадолго, но он мог гулять возле дома.

Летняя жара, несмотря на глубокую ночь, продолжала исходить из земли, обдавая дом своим теплом, словно обволакивая его. Открытое окно не помогало и Генри, скинув с себя одеяло, поворачивался с бока на бок, прижимаясь к прохладной стене. Он слушал отдаленные голоса, которые доносились от куда то с улицы и очень медленно, как ему казалось, приближались. Наверное, группа людей поднималась по улице и пройдет прямо возле его дома – думал он, надеясь услышать часть разговора людей. Он подумал подбежать к окну, чтобы посмотреть, но громкий, словно разрывающий тишину, звук мотора автомобиля заставил его замереть в кровати, уставившись на окно. Темно-желтый, тусклый, свет фар прошёлся по крыше соседнего дома и осветил часть улицы. На улице раздались шумные голоса. Генри осознал, что машина остановилась прямо напротив их дома. Желание подняться и подбежать к окну появилось вновь. Но тут раздались тяжелые удары по двери. Он машинально потянулся за одеялом и накрылся с головой. Голоса с улицы превратились в крик.