Наталья Александрова: Настоящая жизнь

— Что происходит? — Он клацнул зубами.

— Это я тебя хочу спросить. — Я закрыла окно, после чего вымыла руки тут же, на кухне.

— Хо-холодно…

И, поскольку я молчала, ничуть не разжалобившись его несчастным видом, ненаглядный решил прояснить для себя ситуацию:

— Тут больше никого нет? — задал он осторожный вопрос.

— Как тебе сказать? — притворно задумалась я. — Думаю, все же кто-то есть.

Он тяжело вздохнул и воззрился на меня, ожидая неизбежного скандала.

— Тебе лучше самому посмотреть в комнате, — злорадно продолжила я.

Он снова тяжко вздохнул и потащился в комнату. Я в упоении прислушивалась. Вот тяжелые шаги протопали по прихожей, дверь в комнату отворилась, вот четыре медленных шага до дивана… Для того, чтобы понять, что девица на диване — покойница, мне понадобилось не больше двух секунд. Но у ненаглядного в голове туман из-за отравления газом, так что ему потребуется гораздо больше времени… Ну вот, дошло: я услыхала протяжный стон и глухой звук падения тела на пол.

Я пулей кинулась в комнату. Как бы он совсем копыта не отбросил?!

Оказалось, однако, что сознания ненаглядный не потерял, просто ноги его больше не держали от стольких потрясений, так что упал на пол он осторожно, ничего себе не повредив. Глаза его были какого-то сизого цвета, губы прыгали, как две лягушки, — кстати, и цветом они напоминали лягушек.

— Ч-что это? — ненаглядный глазами показывал на диван.

— Знаешь, мне это надоело! — взорвалась я. — Возьми себя в руки наконец и осознай, что это — твоя мертвая девка.

Я подошла к дивану поближе и добавила спокойно:

— Судя по темным пятнам на шее и вытаращенным глазам, ее кто-то задушил.

Ненаглядный вдруг вскочил на ноги и бодро заторопился в ванную, откуда вскоре послышались характерные звуки: его опять вырвало.

Я взяла простыню и прикрыла голую покойницу. Потом я закрыла окно, собрала в комнате разбросанную одежду ненаглядного и отнесла на кухню. Газом пахло, но гораздо слабее.

— Ты скоро? — заглянула я по дороге в ванную.

— Д-душ, — заныл он.

— Обойдешься. Не до душа сейчас. Умойся наскоро, зубы почисти и выходи.

Он не посмел спорить.

Я немного прибралась на кухне, чтобы там можно было спокойно поговорить, хотя вряд ли у нас получится спокойный разговор. Но я решила не нервничать попусту и не ругаться с ненаглядным — все равно дело, что называется, сделано, и нам нужно сообща подумать, как выбраться из создавшегося положения с наименьшими потерями. Мои оскорбленная женская гордость и обида на подлого изменщика как-то отошли на второй план.

Он вошел уже в трусах и стал надевать брюки, путаясь в штанинах. С пуговицами на рубашке он тоже возился слишком долго — руки дрожали.

— Ну? — нарушила я наконец затянувшееся молчание. — Что здесь произошло?

— Ну… — замямлил он.

— Слушай… — зловеще прошипела я, — сейчас же рассказывай, кто такая эта девица! Где ты ее подклеил, и что случилось потом? Рассказывай подробно и не смей врать, я все равно узнаю!

Он испуганно на меня покосился, но послушно забубнил. Вообще весь он выглядел поникшим, как сдутый воздушный шар, и голос стал каким-то хриплым.

— Я ехал с работы, а она попросила подвезти.

— Где это было? — перебила я.

— Ну там, на проспекте Равенства, как только я со стоянки выехал.

— Дальше! — резко приказала я.

— Ну, по дороге разговорились… и она… дала понять… — Он надолго замолк.

— В общем, она сама тебя подклеила, а ты и купился, — припечатала я.

Ответом мне был душераздирающий вздох.

— Катя, прости меня, — прошептал он, глядя в пол.

— Ты что — рехнулся? подпрыгнула я на стуле. — Ты думаешь, я злюсь из-за того, что ты привел эту девку? Да пойми ты наконец, что она мертвая. Мертвая! — проорала я. — И если мы немедленно не придумаем как быть, нам с тобой обеспечены огромные неприятности.

— Тише! — Он испуганно покосился на окна.

— Соображаешь! — обрадовалась я. — Не совсем мозги отшибло. Рассказывай дальше, не стесняйся.

— Так, как-то случайно, я ей предложил сюда поехать.

— Случайно… — протянула я. — А может, это она предложила?

— Она была не против. — В голосе этого Казановы я услышала самодовольные нотки.

— Так сразу и поехали?

— Ну да, она еще спросила, отдельная ли квартира и можно ли остаться ночевать.

— Так-так, кое-что проясняется… Значит, ты привез ее сюда. Никуда больше по дороге не заезжали?

— Да, — вспомнил ненаглядный, — на вокзал заезжали, сумку она там оставила.