Наталья Александрова - Снежная Королева

— Ку-ку, красотка! — дурашливым, высоким голосом пропел долговязый. — Вот мы и приехали! Ты рада?

— Кончай трепаться! — коротко, недовольно бросил ему напарник и сделал шаг вперед, исподлобья оглядев присутствующих.

— Скучный ты, Мурат! — скривился долговязый. — А жить надо весело! Жить надо с удовольствием!

— Здрассте, — дрожащим голосом проговорил Лешик, чуть отступая назад. — Вот, значит, она…

— Вижу, — Мурат распахнул куртку, вытащил из-за ремня тяжелый хромированный пистолет и навел его на Перу.

— Не здесь, пацаны, не здесь! — заныл Лешик. — Вы же обещали… соседи услышат, и кровь…

— Ну ты и сволочь! — Лера брезгливо покосилась на бывшего любовника и снова перевела взгляд на мрачного человека с пистолетом.

Ей казалось, что все это происходит не с ней, а с кем-то другим, с другой женщиной, по странной случайности удивительно похожей на нее. Как будто она сидит дома, с ногами удобно устроившись на диване, и смотрит фильм, где молодая красивая красотка с белыми волосами вечно вляпывается в какую-нибудь леденящую кровь историю, и скоро придет Ритка, и они начнут пить чай…

— Соседи не услышат, — спокойно проговорил Мурат, достал из кармана и прикрутил к стволу пистолета металлический цилиндр глушителя. — А кровь… кровь — она и есть кровь!

Он снова навел пистолет на Леру, щелкнул предохранителем и вдруг слегка повел стволом влево. Раздался негромкий хлопок, как будто Мурат ловко открыл бутылку шампанского. Лера ждала боли, тьмы, беспамятства — но ничего не произошло, она все еще была жива. В какой-то момент ей всерьез показалось, что все происходит действительно не с ней, что она смотрит дурацкий фильм, героиня которого пугающе похожа на нее… Но тут она скосила глаза и увидела, как Лешик сползает на пол, привалившись к белоснежному боку холодильника. Лицо у него все еще хранило выражение детской обиды, обиды и недоумения, а на груди по футболке расплывалось красное пятно.

— За… что… — пробормотал он, ловя воздух перекошенным безвольным ртом.

— Сам знаешь, за что, — спокойно ответил Мурат. — Предателей никто не любит… и свидетели нам тоже не нужны.

Он еще раз нажал на спусковой крючок, и между глаз у Лешика возникло маленькое черное отверстие. С тяжелым, глухим звуком тело рухнуло на пол.

— Поехали, — Мурат нетерпеливо повернулся к напарнику. — Берем ее и возвращаемся.

— Погоди, — долговязый шагнул к Лере и плотоядно облизнулся. — Давай ее сперва оприходуем. Классная телка! После того как с ней поговорит Аббас, она уже ни на что не будет годна! Зачем же пропадать такому товару! Люблю беленьких!

— Уймись! — Мурат недовольно поморщился. — Нам велели ее привезти, так? Вот мы ее и привезем! Тебе что — шлюх не хватает? Не надо путать работу с развлечением!

— Ты как хочешь, — глаза долговязого нехорошо блеснули, и он выхватил из-под куртки револьвер, — ты можешь хоть удавиться, а я ее оприходую!

Жить надо весело! Или мы с тобой из-за этой телки друг друга поубиваем?

— Нет, — хмуро бросил Мурат и отступил в сторону. — Делай что хочешь, только быстро. Нас ждут.

Лере казалось, что она уже умерла. Ее нет, если эти двое вот так спокойно говорят о ней, как о неодушевленном предмете. Или как о мертвой. В сущности, она действительно уже мертва, вопрос только в том, как долго продлится агония и насколько мучительной она будет. Лучше бы уж все закончилось быстрее!

Долговязый ткнул ее в бок пистолетом, схватил за плечо, поволок в коридор, потом в спальню, швырнул на кровать.

Скорее бы все кончилось! Скорее бы этот подонок получил свое и дал ей хоть минуту покоя!

Но он не спешил. С гнусной ухмылкой стащил с нее джинсы, разорвал блузку, навис над ней, обдав отвратительной смесью запахов — перегара, чеснока, немытого тела…

— Сейчас, красотка, сейчас, ты меня надолго запомнишь! — прорычал он, срывая лифчик и стискивая грудь. — Хотя… долго не получится, долго ты не проживешь!

Она попыталась отключиться, чтобы ничего не чувствовать, уйти в небытие, затаиться там, переждать. .. но подлое сознание не хотело слушаться, наоборот, все чувства удивительно обострились. Она слышала хриплое, возбужденное дыхание насильника, чувствовала его тошнотворный запах, краем глаза видела смятые простыни, тумбочку возле кровати, сложенную вдвое газету, ножницы…

Ножницы?

Она выбросила в сторону руку, осторожно скосила глаза на долговязого подонка. Он ничего не видел, ничего не сознавал, его мутные глаза заволокла тусклая пленка похоти.