Татьяна Чистова - На собак волков не зови

«Надо подождать» – Денис ушел в комнату, сел на диван. Кругом ящики, коробки, на столе несколько огромных букетов, от запаха цветов в комнате душно и начинает болеть голова. И чего-то не хватает, одной важной детали, только никак не сообразить, какой именно. А время идет и до сих пор ни черта не ясно – что произошло, когда, почему?

В коридоре послышались приглушенные голоса, хлопнула входная дверь. Денис кинулся в кухню, но зря – теперь за Светку взялся тот, кто отирался у подоконника, третий опер куда-то подевался. Светка заметила брата, подняла руку и вдруг очень быстро поползла по стене на пол. Ее подхватили, посадили обратно, Денис подал ей кружку с теплой водой.

– Утром, – твердила сестра, – утром шла с электрички. Нет, не звонила, было пять утра, все спали. Нет, не знаю…

– Я вас не об этом спрашиваю, – перебил Светку полицай, – о причинах самоубийства своей дочери что можете сказать? Она пила? Употребляла наркотики? Была психически неуравновешенна?

– Капитан, ты не обалдел? – на голос полицай обернулся, попытался оторвать зад от табуретки, но передумал. Денис завел руки за спину и сверху вниз смотрел на дознавателя.

– В каком смысле? – чирикнул тот, – вы что себе позволяете? Вы кто?

– Я родственник. Виктория – моя племянница. У нее в субботу свадьба назначена. Была, – Денис старательно выговаривал слова и старался не повышать голос, – какие наркотики, какая… Ты ее видел? Это ребенок, ей всего восемнадцать лет…

– Денис, не надо, – ожила Светка, – подожди меня, я сейчас…

– Ага, ребенок. Знаем, видели, – пробурчал ему в спину опер.

Дверь в кухню снова закрылась, из комнаты несся тихий плач, с площадки – довольное ржание. Денис заглянул в комнату – Светкина соседка рыдала в платочек и деликатно сморкалась, рядом сидели еще две незнакомые тетки. А за входной дверью по телефону трепался участковый и гоготал в ответ на каждую реплику собеседника. Оторжался, глянул недовольно на Дениса и убрал мобильник.

– Чего тебе? – спросил чернявый юноша с масляным, скользким взглядом, – ты кто?

– Родственник, – вежливо представился Денис, – Вика – моя племянница. Что произошло…

– Самоубийство в состоянии аффекта, – оборвал его участковый, – обычное дело. Тело в морг увезли, вскрытия не будет.

– Почему? – руки он на всякий случай убрал за спину, сцепил пальцы.

– Потому что все и так понятно, – участковый шагнул к дверям квартиры, но Денис заступил ему дорогу.

– Погоди, давай поговорим, – в пальцах волшебным образом появилась тысячная купюра. Денис аккуратно сложил ее в нагрудный карман синей рубашки полицая и повторил:

– Что произошло? Узнал что-нибудь? Скажи, как человека прошу…

– Да нечего говорить, нечего! – зашептал чернявый юноша, – не было свидетелей. Вышла ночью и все по-быстрому оформила. Утром нашли. Самоубийство…

– А почему в состоянии аффекта? – на ухо полицаю прошептал Денис, – откуда сведения? Значит, были свидетели? Что видели, что говорят?

В карман участкового легла вторая тысячная бумажка, юноша отступил к подоконнику, поманил Дениса за собой. Убедился, что рядом никого, открыл папку и показал Денису исписанный мелким корявым почерком лист.

«… примерно около половины одиннадцатого вечера к подъезду подъехала белая машина. Из нее вышла девушка, проживавшая в квартире №… и вошла в свой подъезд. Машина уехала» – прочитал Денис и уставился на полицая. Тот закрутился, как уж на сковородке, вжался в стену и вытер с нее задницей пыль. Денис молча смотрел на полицая, тот не выдержал и зашептал:

– Бабка ее видела, на первом этаже живет. С собачкой погулять на ночь вышла, а тут машина. Из нее Вика твоя вышла, сама вышла, заметь. А те ей вслед проорали что-то и укатили. Все, – он шагнул вперед, но тут же шарахнулся обратно.

– Что за машина, что кричали? – спокойно поинтересовался Денис. Горячая волна била в уши, подпирала кадык, пальцы словно свела судорога. Но надо дожать участкового, и дожать немедленно. И есть еще кое-что, надо уточнить, вспомнить бы, что именно.

– Ну, бабка глухая, слепая, могла и перепутать, – выкручивался полицай, – она толком не разобрала, а я не уточнял… Белая машина с волчьими мордами! И орали «девочка хорошая, мы проверили»! Доволен? Все, отвали! – Денис покачнулся от толчка в грудь, но с места не сдвинулся.

– Я понял, – произнес он, – что делать будешь? Дело сам заведешь или мне заявление писать?

– Какое дело, какое заявление? Поехала твоя Вика с джигитами покататься, развлеклась и домой приехала. Не сама приехала, а привезли, у меня свидетель есть! – полицай ткнул пальцем в черную облезлую обложку, – не будет никакого дела! Домой пришла живая и здоровая! А что потом – не мое дело! Не мое! – орал он Денису в лицо. Пришлось отойти, пропустить полицая перед собой, остановиться перед закрытой дверью. «Хорошая девочка…» Урвали, получили свое, суки. Как, когда? Господи, Вика, что ты натворила… Денис рванул на себя ручку двери, ввалился в квартиру сестры.