Ильгар Ахадов - Однажды в Москве. Часть I

Я кивнул, хотя бес меня попутал, и я подумал:

“Кто будет считать щупальца этих осьминожек и где я сейчас российские звездочки достану?”

Ходить в военной форме в России было удобно, так как население, в отличие от ментов, к военным традиционно благосклонно относилось. Да и сами менты предпочитали с военным людом не связываться без особой надобности. Грабежу они не подлежали, а нарваться на неприятности от защитников отечества всегда было актуально.

В тот вечер Романовы пригласили меня на одно увеселительное мероприятие… – здесь Длинный запнулся и заметно покраснел…

– Так-так… – вмиг оживилась Аталай. – Отсюда поподробнее. Как я поняла, вы хотели погарцевать в этой форме отнюдь не перед коллегами-бандитами.

– А как же ваши принципы? Ваша любовь? – ехидно улыбнулась и Гюлечка.

– Все мужчины одинаковы, – томно резюмировал Оператор, тяжело вздыхая.

– Не все, к сожалению… – брезгливо покосился на него Бакинец.

– Кыш, курицы! – обрушился на дам Ветеран в тельняшке. – Раскудахтались. Каждый нормальный пацан имеет право разок в жизни иметь…

– Мероприятие… – вовремя закончил мысль коллеги Бакинец, одновременно опустив его непроизвольно поднятую вверх руку с сомкнутым кулаком. – Братан, ты, главное, не рассуждай. Это вредно и тебе, и обществу.

– Прям поносит их, ей-богу, только не с того конца, – устало проворчал Прилизанный. – Может, мне пробки заказать для ваших ртов? Уже сил нет для возмущения. Балабеков, наведите порядок в своей кухне.

Я пожал плечами. Роль домработницы, типа Фрекен Бок, меня не прельщала. В мыслях же уже разворачивались сюжет и образы странной книги.

Длинный, окрасившись в бордовый цвет, ответил.

– Как вам объяснить? В той суровой среде, где я обитал, не принято было избегать слабый пол. К такому человеку могли отнестись, мягко говоря, с подозрением.

– А что тут такого? – возмутился Оператор. – Что такого, если молодой, интэресный человек не интересуется женщинами. Фу!.. – брезгливо посмотрел он в сторону Гюли и Аталай. – Может у него иные интересы? Вот у меня…

– Заткнись, падла, – процедил сквозь зубы Ветеран в тельняшке. – Щас порву твои интересы с треском.

– Вы только грозите, как в известном анекдоте… – с досадой проворчал Оператор. – Все грозят! Все только и грозят!..

– Все! – с ревом заглушил крик души Оператора Прилизанный. – Все заткнитесь, кроме него! – ткнул он пальцем в Длинного…

– У меня просто не оказалось тогда подходящей одежды, а военная форма была выходом, – пробормотал рассказчик. – Подумал, тому окружению, которое будет рядом, до лампочки будет, сколько конечностей у моих звездочек.

И рано утром, когда я кое-как смог оставить в дупель пьяную компанию и вырвался из сауны…

– Ах, из сауны!.. – вновь промяукала Аталай, но тут нервы даже у непробиваемого Ганмуратбека не выдержали, и он закрыл ее губастый рот ладонью…

– …И повернул из переулка высотки в сторону метро Новогиреева, замер, как вкопанный. На меня в упор смотрели человек 12-15 автоматчиков. Как оказалось, десантники совместно с омоновцами проводили рейды по столице. Был самый разгар противостояния с Чечней и такими “устрашающими” действиями власти то ли успокаивали граждан, мол, все под контролем, то ли себя. Так или иначе я был под их зрительным, и что особенно было неприятно, автоматическим прицелом, так как больше не в кого было прицеливаться в столь раннее утро. Рядом с мусорными баками копошилась лишь какая-та бомжеватая пара.

Первая мысль была рвать когти в обратную сторону. Но понял, не успею: пули летят быстрее. Вряд ли патрульные провели ночь в благоприятных условиях как я и, естественно, соответственно были настроены. В такую рань и в такой холод – а было начало декабря – вытолканные из постели на улицу служивые люди были сопоставимы лишь с голодными бродячими псами. И я понял: в этой ситуации меня может спасти только чудо…

– Господи! – непроизвольно произвела имя творца чудес Аталай.

– Я тоже про Него вспомнил, когда свои дрожащие копыта направил в сторону этой злобной своры. Обещал Ему больше не наглеть и научиться хоть какой-нибудь приличной молитве, если пронесет…

…В центре этой толпы, как памятник неудовлетворенному зарплатой военнослужащему, стоял огромная детина в звании подполковника. Полосы тельняшки под “афганкой” смутно выделялись на его широкой до невозможности груди и добавляли в унылый фон раннего полумрака свои черно-белые окраски.