Андрей Житков - Хакер

Лобстер прикрыл ладонью рот и бросился к туалету. Его вырвало. Потом он проверил, закрыта ли входная дверь, умылся, прикрыл створку шкафа, чтобы не видеть покойника, снял трубку телефона и набрал номер.

— Хэ, я у Никотиныча. Он… здесь… он… мертв!

Лобстер сидел в машине Хэ, закрыв лицо руками. Китаянка смотрела на него сочувственно.

— Я уходил, я ему сказал… если совесть есть, пускай берет…. и он мертвый, — глухо сказал Лобстер, не отрывая рук от лица, и тяжело, со стоном, вздохнул.

— Его пытали, — произнесла Хэ тихо. — Если бы ты мне сказал вчера…

Лобстер отнял руки от лица, посмотрел на Хэ безумным взглядом.

— Это не просто так. Нужно узнать, снял он деньги или нет. Когда я уходил, терминал был открыт и коды взломаны.

— Хорошо, узнаю, — кивнула китаянка. — Я отвезу тебя домой. Тебе сейчас нужно обязательно поспать. И больше ни шагу без охраны.

Лобстер обреченно кивнул. Хэ тронула машину с места.

Китаянка вставила в автомагнитолу кассету, из динамиков полилась красивая плавная мелодия.

— А теперь закрой глаза и как следует подумай, кто еще мог знать о готовящемся взломе.

— Миранда, — не задумываясь, ответил Лобстер. — Это дочь Никотиныча.

— Юля?

— Да, я запер ее в ванной, перед тем как уехать к Никотинычу. Вернулся — ее не было.

— Нужно ее обязательно найти, — сказала Хэ. — Какая она из себя?

— Куртка дутая, сапоги или ботинки — не помню, джинсы — в общем, обычная. Раньше она другая была. — Лобстер грустно улыбнулся.

Хэ посмотрела на него подозрительно.

— Где она могла остановиться?

— У матери, наверное. В Тушине. Да, точно, в Тушине, — кивнул Лобстер.

— Хорошо, мы ее разыщем, если, конечно…

— Что «конечно»? — спросил Лобстер.

— Ничего. Кто еще?

— Ты. Больше никого.

— Я и больше никого, — задумчиво произнесла Хэ. Они подъехали к его дому на «Бабушкинской».

— Ничего, если я поднимусь к тебе на пять минут? — спросила Хэ.

— Странный вопрос, — пожал плечами Лобстер. — Конечно, можно.

Китаянка, бесшумно ступая, обошла комнату.

— Что ты делаешь? — устало спросил Лобстер. Хэ выставила на середину комнаты стул.

— Сядь сюда и не мешай! — приказала она Лобстеру.

Лобстер послушно опустился на стул, стал с интересом наблюдать за действиями Хэ. Она внимательно оглядела мониторы, клавиатуру, подняла со стола настольную лампу и перевернула ее вверх ногами.

— Ну а это что? — Хэ держала в руке бесформенный кусок жевательной резинки.

— Жвачка. Я, наверное, прилепил, — вздохнул Лобстер.

— Нет, это не ты прилепил. И не мы, — мотнула головой Хэ. Она переломила жвачку. Внутри оказался крохотный черный микрофон. — «Жучок». Будем искать дальше.

Тщательно обследовав комнату, Хэ перебралась на кухню. Там был найден еще один «жучок», вмонтированный в крючок для полотенец.

— Ну, теперь ты понял? — спросила Хэ, показывая Лобстеру второй «жучок».

— Нет, — честно признался Лобстер.

— Тебя «слушали», но не мы, а кто-то другой. — Хэ посмотрела на вентиляционное отверстие. — Знаешь, когда я училась, нам рассказывали, что в старых домах раньше были большие вентиляционные шахты со скобами, по ним можно было залезать как по ступенькам. И был такой человек, который вечером забирался в эту шахту и лазал по этажам, записывая в блокнот, кто что говорит. А потом глядишь — и нет человека. Извини, — опомнилась Хэ. — Да, что-то ты совсем неважно выглядишь. Давай-ка ложись. А «жучки» мы поставим на место — могут пригодиться.

Хэ уложила Лобстера в постель, дала ему снотворного. На прощание поцеловала в губы и, как маленького, погладила по голове.

— Спи, а вечером я к тебе заеду. Может, кое-что прояснится.

Лобстер закрыл глаза и тут же провалился в глубокий сон. Сны ему снились, но он их тут же забывал: воспаленные мозги требовали полноценного отдыха.

Проснулся он, когда было уже темно. Открыл глаза, увидел сидящую за компьютером китаянку. Хэ нажимала на клавиши и хихикала. Лобстер поднялся с постели, подошел к девушке, взглянул на монитор. На экране пластилиновый человечек плевался водой, стараясь попасть в трубы органа.

— Вчерашний день, — сказал Лобстер. — Отстой.

— Деньги он не снял, — сказала Хэ, не отрываясь от монитора. — Дочери дома нет, пропала. Мать ревет, заявила в милицию. У нее заявление не берут: говорят, погуляет — вернется. Все контакты мы уже выявили, по знакомым прошли. Никто ее не видел, не знает.

— Плохо, — нахмурился Лобстер.