Андрей Житков - Хакер

— Да, — улыбнулся Никотиныч. — Ты тоже иногда бываешь «чайником». Где же мы их откроем, позвольте осведомиться, молодой человек?

Лобстер подавленно молчал.

— То-то! Ладно, не грузись. — Никотиныч подтолкнул его плечом, постучал себя указательным пальцем по лбу. — Голова-то — вот она. Ситуация под контролем. Человечек, который достал нам карты и кассету, открыл и счета. Я решил использовать оффшорные зоны.

— Нам надо будет их немедленно снять, пока Интерпол не наложил свою лапу! — сказал Лобстер.

— Что суетишься, Лобстер? Все продумано. Деньги тут же, в соответствии с кредитными поручениями, уйдут дальше, а потом снова сольются в один поток и осядут на счетах фиктивной фирмы, якобы занимающейся поставкой нефти на их рынок. Президент компании — наш человечек. Когда обычный господин обналичивает несколько миллионов, это выглядит более чем подозрительно, но если солидная компания… Ни одна собака не найдет. А когда у нас лаборатория будет…

— М-да, ну ты и жук! Когда только успеваешь! — подозрительно покосился на приятеля Лобстер.

— Тебе — взломы, мне — деньги, — пошутил Никотиныч. — Вопрос — когда?

— В пятницу вечером, — твердо сказал Лобстер. — Тогда в нашем распоряжении будет два дня.

— Пятница уже завтра, — напомнил Никотиныч.

— Ну и что, у нас все готово. Осталась только линия. Поскольку я сейчас должен работать дома, этим займешься ты. Когда все уйдут, подключишь «локалку» к внешней сети. А в понедельник вырубишь. Инструкции я тебе дам подробнейшие, не ошибешься.

— Лобстер, ты что, охренел? Нас же за одно место повесят!

— Не успеют. Никакой утечки не будет, я тебе обещаю. Мы будем сидеть здесь, а ломать оттуда. Просто попользуемся скоростной линией — и все!

— Ну не знаю, — Никотиныч покачал головой. — Я своей башкой рисковать не хочу! Они ведь нас даже судить не будут! Зароют где-нибудь в лесу, и поминай как звали!

— Хорошо, можем не ломать, — сказал Лобстер с издевкой.

— Нет-нет, но почему же не ломать? — растерялся Никотиныч. — Давай без скоростной линии, по старинке, простенько так.

— Вот тогда-то нас точно повесят за одно место! — твердо сказал Лобстер.

Никотиныч тяжело вздохнул и задумался. Он ушел на кухню, хлопнул дверцей холодильника, стал возиться с ужином. Лобстер смотрел какую-то идиотскую американскую комедию про инопланетян.

Неожиданно Никотиныч появился в дверном проеме. В одной руке у него был нож, в другом — очищенная луковица.

— Ну смотри, если только из-за тебя весь взлом сорвется!..

— Не сорвется, — уверенно сказал Лобстер.

На стуле сидела зареванная Лиза. На ней не было ни красной шапочки, ни пальто, ни шарфа. Растрепанные волосы стояли торчком. Напротив нее за письменным столом сидел усталый мужчина в штатском и что-то писал. На диване лежал выпотрошенный черный рюкзак: учебники, тетрадки, дневник, коробка «Сливочная помадка», несколько купюр среднего достоинства.

В комнату бесшумно вошла Хэ.

— Где? — спросила она у мужчины.

— Говорит, в мусоропровод бросает. У них в ведре под мойкой одноразовый пакет. Она кладет контейнер в мусор, завязывает пакет — и в мусоропровод, поэтому никаких контактов и не выявлено.

Хэ села на диван, внимательно оглядела девочку.

— Хорошо, как ты получала задание и деньги?

Лиза шмыгнула носом и тяжело вздохнула.

— У нас в школе раздевалка охраняемая. Мне в пакет со «сменкой» совали.

— Ну а с чего все началось? Тебе что, сразу в пакет дискеты с деньгами сунули, или как?

— Нет, подошел дяденька во дворе, сказал — денег даст, если я посылку его жене отнесу. Поссорился он с ней, что ли? Ну я и отнесла. А потом он еще попросил. Только я его больше не видела.

— Дворники когда мусор вынимают? — спросила Хэ у следователя.

— Работаем, работаем, не волнуйтесь, — кивнул тот.

— Помнишь, куда посылку относила? Сможешь показать?

Лиза пожала плечами:

— Он на машине меня подвез.

— Понятно. Ну а платил-то много?

— Пятьдесят рублей! — гордо сказала девочка.

— Ладно, продолжайте. Нам нужны все связи. Все, без исключения, — повторила китаянка. — Эх ты, Красная Шапочка, Красная Шапочка. Выпороть бы тебя, как Сидорову козу! — Хэ взяла с дивана коробку «Сливочной помадки» и вышла.

В соседней комнате следователь допрашивал мать девочки. Пахло лекарствами. На столе стояли пузырьки.

— Денег я ей, что ли, не давала? — плакала женщина. — Накормлена, обута, одета не хуже других.

— Вы шьете? — прервала ее бурную тираду Хэ, кивнув на швейную машинку.