Андрей Житков - Хакер

— Абсолютно, — кивнул Никотиныч.

— Если все банки работают в одной и той же системе, достаточно получить хоть бы один такой ключ. А дальше я напишу обучающуюся программу, которая будет работать по закону аналогий. Короче, мы запросто сможем взломать тысячи, десятки тысяч, миллионы кредитных карт!

— А эти ключи не годятся? — Никотиныч кивнул на монитор.

Лобстер рассмеялся:

— Это всего лишь болванки. Мудени одного из наших банков позаимствовали у америкашек систему шифрования, а я прикупил результат их упорного труда.

— Как тебе удалось? — спросил Никотиныч.

— Секрет, — загадочно произнес Лобстер. На самом деле особого секрета не было и удалось ему все легко — он подслушал переговоры между партнерами и скачал информацию, пока она по закрытой сети шла до получателя. Московский банк получал болванки ключей с некоторым опозданием, всего лишь доли секунды. Если б банковские компьютерщики были немного поумней, они сразу бы засекли, что передача информации на определенном этапе замедлилась.

— Значит, у нас в кармане алгоритм шифрования? — поинтересовался Никотиныч.

— Пока нет, — покачал головой Лобстер. — Но скоро будет. Программу напишу. Усек, сэр «чайник»?

— Усек-то усек… Интересно, сколько ты убьешь времени, чтоб написать все эти программки?

— Не больше месяца, — уверенно произнес Лобстер.

Никотиныч недоверчиво покачал головой:

— А если опять не получится? В мае ты говорил — к июлю сделаем. Август кончается. Может, стоит предусмотреть запасной вариант? Застраховать себя от ошибок?

— Кто не ошибается, тот и не живет, — пошутил Лобстер.

— Сколько?

— Чего «сколько»? — не понял Лобстер.

— Сколько за программку бабок отдал?

Лобстер прикинул в уме цену сворованной информации.

— Двухкомнатной квартиры стоит.

— Московской? — уточнил Никотиныч.

— Нет, в Антарктиде. — Лобстер был явно не настроен на серьезный лад. Ну и правильно, сколько можно грузиться проблемами? Белки, глюки, мама с шофером, сумасшедший папаша…

— Ну ты и мот! — покачал головой Никотиныч. — Не жалко? А если не выгорит?

— Ничего, скоро мы себе в Швейцарии виллы купим, — словно не услышал его последней фразы Лобстер. — Пожрать что-нибудь есть?

— Могу котлетки с картошкой поджарить. Из овощей — морковка только, мать привезла.

— Морковка с картошкой! — передразнил Лобстер. — Жарь все!

— Да, блин, ты все-таки гений! — неожиданно восхищенно сказал Никотиныч и отправился на кухню.

«Только у этого гения пока что шиш в кармане», — подумал Лобстер.

Думая так, он не лукавил перед собой. Деньги, конечно, водились, просто Лобстер не умел их тратить. То есть тратить-то он их как раз умел… Иному хватило бы на целый год безбедной жизни. Обычно, получив от заказчика очередной гонорар — этакую приличную стопку стодолларовых купюр, он расплачивался с хозяйкой квартиры за несколько месяцев вперед, устраивал грандиозный банкет для интернетовских друзей в самом дорогом ресторане, снимал девиц и теплоходы, покупал аппаратуру для работы… Недели через две оставалось несколько купюр, которые приходилось тянуть до следующего гонорара, который неизвестно когда будет. Да и будет ли? И вот, когда деньги были на исходе, вдруг выяснялось, что с квартиры надо срочно съезжать, друзья куда-то подевались, девицы разбежались, теплоходы уплыли — в общем, все как в известной сказке… Лобстеру нужно было столько денег, чтобы швыряться ими не считая.

Он прислушался к звукам, доносящимся с кухни. Шипело масло на сковороде, стучал нож о разделочную доску.

«Никотинычу бы поваром в ресторан пойти, — подумал Лобстер, — самое место. А не „железо“ чинить».

Банковский проект родился в голове Никотиныча чуть меньше года назад. Тогда же они и познакомились с Лобстером…

Никотиныч играл на бульваре в шахматы. По вечерам здесь собиралось много народу. Молодые мамаши прогуливались с колясками, обсуждая своих мужей и цены на памперсы, влюбленные парочки целовались на ходу, подростки пили пиво и шумно задирали друг друга, по дорожкам, ловко огибая гуляющих, носились разгоряченные роллеры. Около двух скамеек толпились седые пенсионеры — любители тихих шахматных баталий. Они болели кто за белых, кто за черных, не по-стариковски бурно обсуждали каждый ход, мешая играющим. Никотиныч был на бульваре чемпионом.

В пятилетнем возрасте отец посадил его за шахматную доску, сказав, что к совершеннолетию он непременно должен стать если не гроссмейстером, то, по крайней мере, мастером спорта. Честно сказать, в то время шахматы Никотинычу были до одного места — ему больше хотелось играть в «салочки» с ребятней во дворе, и отцовские уроки давались со слезами. Но потом он привык к этюдам, блицам, комбинациям и воспринимал их так же, как новобранец отбой в казарме: «День прошел, ну и х… с ним!»