Владимир Колычев - Пуля рассудит

На улице собачий холод, а в кабинете тепло, и белесая дымка рисует узоры над гладью крепко заваренного чая. Лиза с удовольствием отхлебнула из стакана, но тут же с надеждой и выразительно глянула на Пашу. Чай хорошо, а с коньячком лучше. Крепости в напиток ей добавил Саша. Открутил пробку у своей фляжки, налил в стакан коньяку.

– А у вас тут неплохо, – сказала проститутка.

В управлении всего три камеры для задержанных, Лизе предоставили самую лучшую, Паша даже позаботился о теплом одеяле и чистом белье на ночь. Дальнобойщики о таких удобствах для проститутки вряд ли думают.

– Будет еще лучше. Чай допьешь, и на все четыре стороны. – Саша кивком указал на дверь.

Не располагал он правомочиями задерживать гражданку Дятлову, а она все-таки провела ночь за решеткой. Все, больше держать ее никак нельзя, а то вдруг жалобу прокурору настрочит, да еще и за упущенную выгоду истребует.

– А поговорить?

– Да? Ну тогда расскажи нам о своих недетских страхах, – усмехнулся Паша.

И так они вчера водили хороводы вокруг Дятловой, и эдак, а каравай так и не испекли. Болтовни было много, но ничего конкретного. Только намеки. Да, погибшие были проститутками, но кто их убил, за что, этого Лиза так и не сказала. Но стрелял, видимо, кто-то из сутенеров, из тех, кого она очень боялась.

– Ну да, боюсь… – кивнула проститутка. – Вы его отпустите, а он потом на мне отыграется.

– Кого отпустим? – Обнадеженные репликой девушки, братья переглянулись.

– Кого-кого… Сволочь редкостная, знали бы вы, сколько я от него натерпелась, – с видом невинной жертвы вздохнула Дятлова.

– Кто сволочь?

– Но Витя никого не убивал!

– Витя?! – оживился Саша.

– Когда фура идет, она ветер за собой несет. Этим ветром девчонок к нам и занесло, – уныло усмехнулась Лиза. – Я даже не знаю, откуда они. Знаю только, что их здесь высадили. Им бы на автобусе да обратно, а они сниматься стали, ну а наши девчонки этого не любят.

– Значит, конфликт был?

– Был. И нож был. Бабочку срезать…

– Был нож! – Саша глянул на Лизу как охотник на добычу.

– А она руку под нож подставила и давай орать, типа, вам всем здесь кранты, пацаны подъедут, всех завалят! Руку сильно порезала, кровь хлещет, а тут Витя… – Дятлова замолчала, не желая продолжать.

– Витя ее и положил?

– И одну, и вторую, – дополнил слова брата Паша.

– Я этого не говорила!

– Но было же!

– Ничего больше не скажу, хоть убейте!

– Значит, Витя?

– И про Витю ничего не говорила, – упрямо мотнула головой Лиза.

Открылась дверь, в кабинет вошел майор Прокофьев. Если он производил впечатление грозовой тучи, то девушек, которых он вел за собой, можно было сравнить с лучами солнца, выглянувшего вдруг из-за облаков. Темноволосые, со светлыми лицами, обе симпатичные, но глаза как будто в тумане. Важные, неприступные, себе на уме. Голубоглазая шатеночка глянула на Сашу снисходительно, интерес во взгляде далекий, рассеянный.

– Это у нас кто? – спросил Прокофьев, глядя на Дятлову.

Роста он чуть выше среднего, плечи далеко не самые широкие, но сам плотный. Не громила он по своей фактуре, но выглядел мощно, тяжеловесно. А сила в руках у него действительно недюжинная, подковы он не гнул, но, если сделает это, Саша не удивится.

– Проза жизни, – улыбнулся Паша, настороженно глядя на брюнетку.

Не нравилась ему ее бездушная дымка в черных глазах. Уж кто-кто, а Саша чувствовал настроение брата.

– Или просто лирика будней.

– Лирика может пока отдохнуть, а будни – за мной! – Прокофьев кивком показал на стеклянную перегородку, за которой находится его кабинет.

Саша кивнул, глядя на своего начальника. Прокофьев – мужчина брутальный, черты лица негрубые, правильные. Женщинам такие мужчины нравятся, но Прокофьеву с личной жизнью как-то не очень повезло. Саша видел его жену: неуклюжая, некрасивая, и если бы она хотя бы стремилась стать лучше, так нет, желание работать над собой умерло в ней вместе с замужеством. А ведь Марине Георгиевне лишь немногим больше тридцати. Но удивительно другое, Прокофьев не изменял своей жене. Во всяком случае, Саша ничего подобного про него не слышал. Никто не знал о его тайных романах, возможно, из-за отсутствия таковых.

Прокофьев знаком предложил девушкам сесть, но ни одна даже не глянула на стулья за приставным столом. Настаивать начальник не стал.

– Прошу любить и жаловать, младший лейтенант Лидия Феоктистова и младший лейтенант Раиса Сальникова. Переведены к нам из отряда полиции особого назначения.