Владимир Колычев - Эх, Люба, Любонька!

– Ну и что здесь было? – свирепо спросил он.

– Любу били… – начал было Леша.

– Ты уволен! – рявкнул на него Григорий Борисович.

– За что?

– Все уволены!.. Все равно толку от вас нет! Один бардак!

– Как это нет толку? – возмутился Рэм. – Лично мне понравилось!

– Морды бить понравилось?

– Нет, как играют. А поют еще лучше… Люба, ты здорово поешь!.. А ведь я знал, что у тебя получится…

– Может, ты знаешь, кто мне за все это заплатит? – Григорий Борисович совершенно не разделял его восторг.

– А сколько нужно, командир? – спокойно спросил Рэм. – Двести баксов хватит?

– Триста!

– Хорошо.

Рэм уже достал три сотенные купюры зеленого цвета и сунул их в руку Григория Борисовича.

– А мужиков увольнять не надо, – кивнул он на Лешу. – Не за что… Они же с понятиями, поэтому и за девчонку заступились. Ты же тоже с понятиями, да?

– Так само собой… – купился хозяин кафе. – Ладно, пусть дальше играют. И Люба пусть поет…

– Как она с таким фонарем петь будет? – покачал головой Рэм. – Ей пауза нужна…

По известным причинам Люба держала на него обиду, но вырываться не стала, когда он мягко взял ее под локоток.

Рэм подвел ее к столику, который находился в дальнем от сцены и плохо освещенном конце зала. Валера пришел сюда вместе с ними. Но только затем, чтобы снять куртку со спинки стула. Оделся и вышел на улицу, чтобы не смущать их своим присутствием.

– Мы за тобой целый час наблюдали, – сказал он.

– А я вас и не видела, – призналась она.

– Зато мы видели, как ты кавказца умыла. Мало ему…

– Не знала я, что ты так драться умеешь…

– Ну, занимался когда-то… Да и не в том дело. Я ж за тебя любому глотку порву!

– Да знаю, – невесело усмехнулась Люба. – Скоро уже месяц, как ты глотку кому-то рвешь. Без меня…

– Ну, проблемы были, – помрачнел Рэм. И виновато ответ в сторону взгляд.

– Я даже знаю, какие. Я же тебе не пара.

– Кто тебе такое сказал?

– Мать твоя сказала. И ты… Своим поведением сказал… Да ты не бери в голову, нормально все. Я в общем-то и не страдала. И уж тем более в петлю не лезла. Ушел, так ушел… Я же тебя понимаю. И хочется, и колется, и мама не велит. Ты же знаешь, какая толпа мужиков через меня прошла. И мама твоя знает. Да я и сама понимаю, что никому такая не нужна…

– Нужна!.. А на счет мужиков… Ведь в первый раз-то у тебя со мной было! – в смятении посмотрел на нее Рэм.

– Как было? Что ты там в коньяк намешал?.. Да это и неважно. Может, это и хорошо, что ты у меня первым был… А потом табуны пошли…

– Но ты же не шлюха!.. Я же понял, что тебе кавказец предлагал. Ты же не повелась!

– А если бы повелась?

– Тогда бы ты меня больше не увидела.

– А зачем мне тебя видеть?.. Поверь, мне и без тебя хорошо.

– Не верю… Я же знаю, что тебе без меня плохо.

– Большое же у тебя самомнение.

– Ладно, пусть тебе без меня хорошо. Но мне-то без тебя плохо… Честно тебе признаюсь, хотел тебя забыть. А не получилось. Вот, не выдержал, опять к тебе приехал. А тебя снова дома нет. Думал, что-то случилось, а нет, ты, оказывается, здесь поешь…

– А разве ничего не случилось? Вот, фонарь под глазом… Заметь, как только ты начинаешь меня искать, так обязательно что-то случается…

– Так это же знак свыше! Надо, чтобы я тебя никогда больше не искал. Вместе нам жить надо, тогда с тобой ничего не случится…

– Как у тебя все просто, – с укоризной во взгляде усмехнулась Люба.

Если Рэм думает, что она сейчас разгонится и бросится ему не шею, то он сильно ошибается… А может, и не сильно.

– Кто говорит, что просто? Как раз-то и не просто все… Так сложно, что я сам запутался. Но ведь выпутался же. И теперь точно не запутаюсь… Нужна ты мне. Понимаешь, очень нужна!

– Это ты сейчас так думаешь. А потом тебя снова перемкнет. Извини, Люба, но помидоры снова завяли… Да у тебя и сейчас в голове заноза сидит. Ты же знаешь, что со мной было…

– Ну, что было, то быльем поросло… Думаешь, я святой? Знаешь, сколько у меня девчонок было? И проституток, и нормальных девчонок, ну, в смысле, не с панели… Даже больше скажу, на днях от одной сбежал. Красавица, фотомодель, супер-пупер, все дела. Мягкая, покладистая, без выпендросов. А не могу с ней – мотнул головой Рэм. – Только о тебе и думаю… Нет, не то говорю. Хочу сказать, что грехов на мне, как той грязи…

– И зачем ты мне это сказал? – нехорошо посмотрела на него Люба.

– А затем, чтобы ты голову себе той же грязью не забивала. От нее отмыться можно…

– Может, тебе помочь отмыться?