Николь Руссо - Идеальное антитело

У светофора между рядами машин ходил краснорожий оборванный натуральный дед с палочкой, протягивая руку к каждой машине.

Логично, подумал Степаныч. Пробки помогают нищим просить денег.

Вот ты – водитель. Стоишь, пока светофор «красный». Подходит замурыженный мужичонка и тычется грязным пальцем в твое помытое недавно авто – типа, «уважаемый, дай вам бог здоровья, не поможете десятью рублями?» И лучше, наверное, отдать «десятку», чем видеть через стекло сморщенное грязное лицо какого-то нищеброда. Такого же, как я, наверное, с тоской подумал он.

Совет: слово «уважаемый» уже не действует – с тех пор как им стали пользоваться наши азиатские гости, оно стало звучать как издевательство. Я попробовал «благородный господин». Прокатило! Только надо выбирать, кому говорить. Ищите новые слова! Они помогут выжить.

На другой стороне дороги он увидел витрину «ПРОДУКТЫ» и поспешил к ней.

Взять чего-нибудь перекусить. Деньги, зажатые в руке, для него были громадные, но опыт последних месяцев научил его, что расходовать надо с умом. Еще жить как-то надо, и неизвестно, когда еще такой ангел появится! Воспоминание об Ульяне теплотой прошлось по всему телу. Милая девочка! Глупая и добрая! Эх, таких сейчас не делают!

Магазинная команда была разношерстная и юркая… На него посмотрели искоса, но не враждебно. «Или бомжи для них – обычное дело?» – удивился Степаныч.

Быстро осмотрев возможные покупки, он пришел к выводу, что московские цены – кусачие… Выбрал паштет за 22 рубля (ха-ха, гусиный), пачку чипсов по 13 рэ с запахом мяса и шкалик самой дешевой водки, лишь бы согреться… Ночь, проведенная в кузове, не прошла даром, тело знобило. Морозец все-таки ночью был. И как он умудрился все проспать и не заметить, как фура поехала? Видно, усталость последних нескольких дней под конец дала себя знать!

– Маску наденьте, пожалуйста, – заученной скороговоркой произнесла продавщица. Маленькая, пухленькая, наверное дочь хлопкороба, она смотрела на него испытующе.

Елки-палки, маска! В суматохе недавних событий он совсем забыл про этот, ставший необходимым и модным, атрибут.

– Девушка, простите, я забыл…

– Ага, в «мерседесе» оставил, – съязвила она, чувствуя превосходство продавца с медкнижкой перед грязным дядькой с набором продуктов типичного алкаша. – Можно купить у нас, семь рублей.

– Да-да, давайте, конечно!

«Вот опять ни за что платишь, все равно одноразовая же!» – зарычал он про себя. Обидно было не за семь рублей, а за то, что вот так потихоньку утекает ручеек нежданно свалившегося на него богатства…

– Карта магазина есть? Наличные, карта? – опять же скороговоркой вопрошала она.

«Издевается, что ли?» – подумал он.

– Нет, наличные.

Касса звонко пикнула, в руке Степаныча оказалась куча разномастных купюр с горстью монеток. Рассовав по карманам скудное подобие завтрака, зажав в кулаке сокровище сдачи, вышел из полуподвала магазина на улицу. Жутко хотелось просто сесть, отдохнуть, ноги дрожали. Надо было найти укромный уголок, где бы можно было спокойно перекусить.

– Эй, парниша! – услышал он хриплый пропитый бас. Лучше не оборачиваться, мелькнула мысль, но за рукав его уже держал амбал на голову выше его. Тельняшка и видавший виды спортивный костюм грязно-зеленого цвета, расстегнутый пуховик и спутанная бородка…

Глаза амбала слезились и краснотой своей выдавали представителя такой те, как и у Степаныча, «профессии». Бомж!

– Да, да, тормозни, любезный! – пробасил амбал.

– Отпустите, в чем дело? – пытался отговориться Степаныч, пряча в карман деньги. Пара монеток упала на мостовую и покатилась под горку. Он было дернулся за ними, но рука держала крепко.

– Уважаемый! Ты берега попутал? – Опять это ставшее издевкой слово «уважаемый».

К ним подходил, видимо, дружок верзилы, в таком же примерно прикиде, перепоясанный желтым военным ремнем. Степаныч видел такие по телевизору на парадах.

– Серый, что, опять залетный дружок? – прогнусавил он.

– Разберемся! – Они лихо взяли его под локти и повели, почти потащили за угол светло-зеленого дома. Здесь видна была широкая дорога, сновали редкие машины, и никого из прохожих.

Степаныча притерли к крашеной облезлой стене и зажали руки у локтей.

– Кепа, карманы! – резко скомандовал Серый, беря одной рукой ладонь Степаныча и разворачивая ее к себе.

– Оба-на! Денюжки! Бабульки! Баблосы! Богатенький буратино… – Бугай медленно разжал пальцы Степаныча, который попытался вырваться, но тут же получил от бугая головой в нос, ударившись затылком о стену дома. Во рту стало противно солоно, сознание путалось.