Дмитрий Малиган - Убийства с уведомлением

– Это не было самоубийство! – в очередной раз отдернул себя Андрей Сергеевич. – Этот урод промыл бедному парню мозги!

Цепочка событий вновь вернулась к тому роковому выстрелу. Следователь не мог выкинуть эти образы из головы, и знал только единственный способ помочь себе выдержать это самобичевание еще раз. Он налил пол стакана водки, и осушил его за несколько глотков.

Знакомое ощущение тепла начало распространяться от горла вниз к желудку, не принося при этом полного избавления от преследующих Андрея Сергеевича видений, но по крайне мере водка давала возможность пережить это, пока.

Вот он снова несется вверх по лестнице пытаясь понять, что он мог тогда сделать по-другому. А оказавшись на крыше, оценивает все варианты, каким образом убийца смог ускользнуть прямо из под носа следователя. В том, что Саша был на крыше той многоэтажки, Андрей Сергеевич не сомневался. Но куда он делся потом?

Теоретически у него была масса вариантов, но все они при ближайшем рассмотрении были слишком ненадежными, и не вписывались в аккуратный почерк убийцы. Воспользуйся он одним из них, например, попытайся он затаиться в одной из квартир, то потерял бы драгоценное время, и его бы нашли рано или поздно.

Действовать Саше нужно было стремительно, и это оставляло Андрею Сергеевичу лишь один вариант, настолько безумный, что следователь старался не озвучивать его даже себе.

– Только гребанного человека-паука им здесь не хватало! – так и не найдя никакого разумного объяснения произошедшему, он возвращался непосредственно на место преступления.

Один из его подопечных пытался привести нерадивую журналистку в чувства. Она была в состоянии шока, но по крайне мере могла двигаться самостоятельно, и даже давала односложные ответы. Решив, что Катя была в надежных руках, следователь начал методично обводить глазами комнату, намертво запечатлевая в памяти каждую деталь. Больше сюда его вообще могли не пустить.

В комнате царил бардак, даже если и не брать во внимание нарисованный кровью на всю стену древний знак, и два трупа. Судя по всему, последний день своей жизни Дима провел здесь. По всей комнате были разбросаны следы его причастности к употреблению наркотиков. Из общей картины выбивалась только книжная полка.

Андрей Сергеевич почти сразу заметил, что кто-то очень бережно и аккуратно расставил там книги, так чтобы все их названия читались сверху вниз. Все кроме одной. Следователь успел лишь прочитать ее название, когда в комнату, словно метеорит ворвался Генеральный прокурор Харьковской области, он же Катин отец.

В приступе праведного гнева он заявил, что уволит всех к чертовой матери если с его драгоценной дочерью хоть что-то случилось. Он вообще хотел сразу увезти Катю, но Андрей Сергеевич был с ним не согласен, и настоял на том, чтобы ее допросили немедленно. Тогда он еще был следователем Харьковского уголовного розыска.

Генеральный прокурор свое слово сдержал, причем даже еще до того как его дочери помогли выйти через окно восьмого этажа. Допросы следовали один за другим. На 60 часов, комната для допросов стала родным домом для уже бывшего следователя.

С дела его сняли бы и без помощи прокурора, но благодаря услужливости Георгия Константиновича его еще и с работы уволили. Как оказалось, уволили не только его, но и всех кто хоть отдаленно имел отношение к этому делу. А на их место вызвали команду из Киева.

– Флаг вам в руки! – думал Андрей Сергеевич, по десятому разу отвечая на одни и те же вопросы.

Его обвинили во всем, в чем можно было вообще обвинить сотрудника уголовного розыска в данной ситуации: в преступной халатности, якобы это он должен был отслеживать неустойчивое состояние психики Дениса, а не его психиатр. В превышении служебных полномочий, якобы ему вообще не следовало ехать по тому адресу.

– А что мне тогда нужно было делать!? – в огрызку говорил он им в ответ.

В сговоре с преступником, но это уже звучало как полный бред. О чем он им и заявил. В конце концов, обвинений по статье служебная халатность, оказалось вполне достаточно. Андрей Сергеевич сильно и не отпирался.

Он винил себя в смерти напарника, действительно думал, что мог бы и повнимательнее относиться к поведению Дениса. Хотя анализирую все это, а времени за эти три дня у него было предостаточно, пришел к выводу, что за исключением той фразы, непосредственно перед выездом на место взрыва в боулинге, Денис вел себя нормально, насколько это вообще можно сказать о следователе, расследующем убийства.