Сергей Майдуков - Месть Самурая

Открыла мать. Он не сразу узнал ее и в первое мгновение опешил:

— Мама? Ты постриглась?

— Еще два года назад, — машинально ответила она, после чего опомнилась и бросилась Самураю на шею.

— Сынок! Ой, ноги не держат… Что же ты не предупредил? Я бы приготовила тебе что-нибудь вкусненькое…

— У тебя все вкусное, мама.

Самурай бережно оттеснил ее вглубь прихожей и захлопнул дверь, отгородившись от соседей. Это был его мир, куда никого не хотелось впускать, даже мимоходом.

Он был у родителей поздним ребенком, и теперь матери было за шестьдесят, а отцу — под семьдесят. Всякий раз, когда Самурай вспоминал об этом, его сердце тоскливо сжималось. Он почти желал погибнуть раньше, чем доведется хоронить родителей. С другой стороны, было бы слишком жестоко с его стороны обойтись с ними подобным образом. Он и так редко радовал их в молодости, а теперь и вовсе забросил. Не хотелось видеть, как они дряхлеют и старятся. Одних телефонных разговоров хватало. Мать всегда рассказывала о погоде и обсуждала политические события, заменяющие ей личную жизнь. Отец непременно оперировал десятком одних и тех же прибауток и парой стишков, которые цитировал словно в доказательство того, что все еще ясен умом и силен памятью, хотя эффект получался прямо противоположный.

— Кто стучится в дверь ко мне с толстой сумкой на ремне? — прогудел он, появляясь в прихожей в майке поверх кучной седой поросли на груди.

— Коленька приехал! — провозгласила мать, словно он мог не узнать родного сына.

— Вижу, что Коля, не слепой. А поворотись-ка, сынку. Дай поглядеть на тебя.

— Здравствуй, папа.

Обнимая отца, Самурай внутренне сжался, ощутив под пальцами ослабшую, сильно сдавшую плоть.

— Ты надолго к нам, сынок? — спросила мать.

Ему почудилось, что он слышит в ее голосе не только радость, но и тревогу, вызванную тем, что их небольшую квартиру придется делить со взрослым, малознакомым мужчиной, в которого превратится сын, как только первые охи и ахи закончатся. Самурай и сам знал это. В прошлый раз он не находил себе места уже на второй день и решил тогда, что будет по возможности сокращать визиты.

— Завтра уезжаю, — сказал он.

— Правда? — огорчилась мама.

Но и заметно приободрилась тоже.

— Собирай на стол, мать! — зычно распорядился отец. — У меня коньяк отличный есть, армянский. Пять звезд.

— Отлично!

Самурай растянул губы в улыбке. Он знал, что отец по привычке экономит на всем, а значит, коньячные звездочки на этикетке не соответствуют внутреннему содержанию.

— Но предлагаю моего рома попробовать, — сказал он, демонстрируя сумку с покупками. — Для мамы вино припасено, сладкое, как она любит.

— Не откажусь, — сказал отец. — Ну, проходи, сынок, располагайся.

Когда Самурай вышел из ванной, большой овальный стол был уже накрыт и заставлен, а ведущий из телевизора в углу радостно кричал что-то, как будто предвкушая славное угощение.

— Я сделаю звук потише? — спросил Самурай.

— Делай, — разрешил отец. — В дневных выпусках ничего интересного и важного не рассказывают, приберегают на вечер.

Прибежала мама, принесла новые тарелки. Несмотря на то, что они не готовились к приезду сына, еды и закусок было предостаточно. В какой-то мере Самурая это радовало. У родителей сохранялся хороший обмен веществ и на отсутствие аппетита они не жаловались, что свидетельствовало о здоровье.

— Селедочка, — тараторила мама, — помидорчики домашние, буженинка, хлебушек моей выпечки, пирожки с капусткой и картошечкой, позавчерашние, правда, но еще совсем свежие…

Для блюд и продуктов у нее всегда находились ласкательные, уменьшительные названия. Она заметно поправилась за последние годы, но не лицом, а нижней частью туловища, так что, усевшись, стала почти прежней, если не считать короткой прически, которая ей, кстати говоря, шла.

Выпивали, закусывали, запивали и много, беспорядочно, оживленно разговаривали. Самурай врал что-то про недавно начатый бизнес, отец давал обстоятельные советы, как будто не проработал всю жизнь научным сотрудником, ни черта не смыслящим в частном предпринимательстве. Мать опасливо вздыхала: не выйдет ли собственное дело сыну боком, не разорит ли, не пустит по миру? Самурай ее успокоил, заверив, что в деньгах не нуждается и привез немалую сумму родителям, чтобы не отказывали себе ни в чем.

— На депозит положим, — солидно кивнул отец. — Мы давно, почитай, на проценты живем, кап, кап… Пенсию — на карточку, с нее и капает.