Владимир Колычев - Украденная невеста [litres]

– Если шел, то очень-очень тихо.

– Крался?

– Ну можно и так сказать.

– А это единственный ход на чердак?

– Да нет, еще во втором подъезде такой же люк… Сам не знаю, почему так, должно быть в первом и четвертом, а у нас в первом и втором.

Измышления Прошникова Павел слушал вполуха. Он смотрел на Шарова, который поднимался по лестнице в сопровождении старшего лейтенанта Колосова.

– А, ты уже здесь?

Шаров обрадовался Павлу, но в его взгляде хватало и недовольства. Его же в начальство выдвинули, он должен был подтянуться к месту раньше подчиненных.

– Ну что тут, рассказывай, – обращаясь к Павлу, Колосов угрюмо глянул на Прошникова.

И тот скрылся в своей квартире, причем сделал это с той же поспешностью, с какой черепаха прячет голову в панцирь.

– Да чего рассказывать, убийство это. Но «земля» будет считать по-другому. – Павел выразительно глянул на дверь, за которой работала следственная группа.

– «Земля», «земля»… К черту «землю»! – зло сквозь зубы процедил Шаров.

– Чисто сработано, но зацепки есть. Убийца, похоже, через чердак ушел. Там, во втором подъезде, еще ход, надо бы соседей опросить, может, кто видел.

– Опросим.

Шаров и Колосов зашли в квартиру, но скоро вернулись: не место им там. Со свидетелями нужно работать.

Оперативники территориального отдела даже не включали второй подъезд в план своей работы, поэтому рубоповцам пришлось выступить в роли первопроходцев. Они разделились, Павел взял на себя пятый этаж, Шаров – четвертый, Колосов – третий.

На пятом этаже и нашлась женщина, которая видела спускавшегося с чердака мужчину. Высокий, рослый, в черном – вязаная шапочка, короткая куртка, брюки с накладными карманами, ботинки с высоким верхом. Лицо разглядеть не удалось. Он уже спускался с пятого на четвертый этаж, когда женщина его увидела. Окликнуть не решилась, да он бы и не обернулся.

Больше свидетелей не нашлось. Как ушел убийца – пешком через двор или его у подъезда ждала машина, не ясно. А в том, что это был убийца, Павел не сомневался. Зато Шаров пожимал плечами.

– Если честно, не понимаю. Бакаева можно было вытащить из постели, скрутить, сунуть в петлю. А Еникеева? В постель он не ложился, даже не раздевался. Как можно было вложить пистолет в его руку и выстрелить? Его же не били, не душили…

– И пистолет его, – в том же недоумении сказал Колосов. – Должен быть его. А если чужой, то это уже не суицид.

– Его ствол, – кивнул Павел. – И Еникеева вроде бы не били… Но, может, придушили слегка…

– Мастера спорта по самбо?

– Значит, нашелся еще более крутой мастер.

– Придушить можно было, – почесав щеку, предположил Колосов.

– Тогда следы бы остались, анатом увидит, – так же в раздумье глянул на него Шаров.

– Игорь Валерьевич сегодня в зале с Зиминым работал, катали друг друга на татами. Если синяки и нашли, на это списать могут…

– Синяки пусть эксперты ищут, – усмехнулся Павел. – А нам любовника найти надо. Очень интересные вопросы к нему имеются.

Он вернулся к Прошникову и обязал его завтра утром явиться в отдел: нужно было составить фоторобот подозреваемого. А словесное описание получили прямо сейчас. Роста чуть выше среднего, тонкая шея, рыбьи, навыкате глаза, нос не то чтобы маленький, но на фоне широкого и выдвинутого вперед подбородка мог показаться небольшим. В общем, неказистый на вид мужичок. И как только он мог соблазнить жену самого Еникеева? Одно только это могло показаться подозрительным.

Майора Лекарева вернули в отдел, на должность начальника. А капитан Шаров занял его место, пока только с приставкой «врио», что не мешало ему ощущать себя важной персоной. И соответственно себя вести. Причем в своем собственном кабинете, куда он и вызвал Павла.

– Что там у тебя с героем-любовником? – спросил он, деловито постукивая по столу кончиком карандаша.

– А что у тебя?

– А что у меня?

– Или к тебе на «вы»?

– На «вы» в присутствии подчиненных, – не моргнув глазом отозвался Шаров.

Павел выразительно уперся в него взглядом. Чем быстрее Леня признается в том, что это шутка, тем быстрей он его простит. Но Шаров зафиксировал выражение лица, демонстрируя непоколебимость. Павел продолжал смотреть на него, в конце концов Леня не выдержал, растянул губы в улыбке.

– Когда я начальником отдела стану, – после долгой паузы уточнил он.

– Тогда и спросишь, почему я героя-любовника не нашел. А я отвечу. Потому что исчез он, отвечу. Был – и нет его.