Тома Нарсежак - Буало-Нарсежак. Том 2. Из страны мертвых. Инженер слишком любил цифры. Дурной глаз

Флавьер опрокинул бокал в рот, и на глазах его выступили слезы: он закашлялся и как бы с насмешкой над собственной неловкостью пожал плечами.

— Вот видишь, — сказал он шутливым тоном, — стоит этой истории выплыть на поверхность, как я теряю голову… Крыша была с крутым скатом. Внизу, как игрушечные, сновали машины. Тот тип спрятался за трубой — оружия у него не было. Оставалось лишь надеть на него наручники… Но я не мог спуститься к нему по крыше.

— Головокружение! — подхватил Жевинь. — Ну да, теперь я вспоминаю: ты и раньше боялся высоты.

— Вместо меня стал спускаться Лериш… И сорвался.

— О! — воскликнул Жевинь.

Он опустил глаза, и Флавьер, по-прежнему склоненный над ним, не мог понять, о чем тот думает. Затем Флавьер тихо произнес:

— В любом случае лучше, чтобы ты был в курсе.

— Нервы всегда могут сдать, — сказал Жевинь.

— Конечно, — кисло поддакнул Флавьер.

Они помолчали. Наконец Жевинь неопределенно махнул рукой.

— Это прискорбно, но ты тут, в конце концов, ни при чем.

Флавьер открыл ящичек с сигаретами.

— Угощайся, старина.

Как и всегда, когда он рассказывал свою историю, его охватывало отчаяние: никто не принимал его всерьез. Как передать им крик Лериша, который длился, длился до бесконечности, понижаясь в тоне из-за ужасающей скорости падения? Быть может, жена Жевиня тоже втайне страдает, но разве ее страданиям сравниться с этим кошмарным воспоминанием? Разве звучит у нее в голове вопль, который преследует Флавьера даже во сне? Приходилось ли ей посылать на смерть вместо себя другого?

— Так могу я рассчитывать на тебя? — спросил Жевинь.

— В чем же будет заключаться моя задача?

— Просто понаблюдай за ней. Я очень хочу услышать твое мнение. Для меня одно то, что я могу поговорить о ней с кем-нибудь, — уже большое облегчение. Ну как, по рукам?

— Что ж, если это может тебя успокоить…

— О дружище Роже, ты даже не представляешь себе, до какой степени! Сегодня вечером ты свободен?

— Нет.

— Жаль. А я-то хотел пригласить тебя отобедать у нас. Ну а в какой-нибудь другой день?

— Нет. Пусть лучше она меня не знает — это упростит мою задачу.

— Гм, верно, — согласился Жевинь. — И все же каким-то образом тебе надо ее увидеть.

— Сходите вдвоем в театр. Там я смогу разглядеть ее, не боясь показаться нескромным.

— Как раз завтра мы идем в «Мариньи». У меня литерная ложа.

— Я приду.

Жевинь схватил руки Флавьера в свои.

— Спасибо… Как видишь, я оказался прав: ты человек находчивый. Сам бы я никогда не подумал о театре…

Он полез было во внутренний карман пиджака, но смешался.

— Не сердись, старина… Но нужно уладить еще один вопрос, как ты считаешь?.. Ты очень любезен, что согласился помочь мне…

— Ба! — сказал Флавьер. — Не будем об этом.

— Ты шутишь?

Флавьер легонько хлопнул его по плечу.

— Меня заинтересовал этот случай сам по себе, а не его денежная сторона. У меня такое ощущение, что мы с ней в чем-то похожи и что… да, что у меня есть некоторый шанс разгадать, что она скрывает.

— Но она ничего не скрывает, уверяю тебя.

— Увидим.

Жевинь взял свою серую шляпу и перчатки.

— Как идут дела на адвокатском поприще, успешно?

— Вполне, — ответил Флавьер. — Жаловаться не на что.

— Если я смогу быть чем-нибудь тебе полезен, дай знать… Сделаю это с превеликим удовольствием. Я крепко сижу в седле, особенно сейчас.

«Окопался в тылу», — с неприязнью подумал Флавьер. Мысль эта всплыла так внезапно, что он отвел глаза, чтобы не встретиться со взглядом Жевиня.

— Сюда, — сказал он. — Лифт не работает.

Они вышли на узкую лестницу. Жевинь приблизился к Флавьеру вплотную.

— Действуй полностью по собственному усмотрению, — зашептал он. — Если тебе понадобится что-либо мне сообщить, звони мне в контору, а лучше приходи сам. Мы обосновались в здании рядом с редакцией «Фигаро»… Единственное, о чем я тебя прошу, — чтобы Мадлен ничего не заподозрила… Если она узнает, что за ней следят… Одному Богу известно, что тогда будет!

— Положись на меня.

— Спасибо.

Жевинь спустился вниз. Раз-другой он обернулся помахать рукой. Флавьер вернулся к себе, выглянул в окно: от тротуара отъехал огромный черный автомобиль и устремился к перекрестку… Мадлен!.. Ему нравилось это имя, в звучании которого слышалось что-то печальное. Как могла она выйти замуж за этого увальня? Конечно же, она водит его за нос. Она разыгрывает перед ним комедию. Жевинь вполне заслуживает того, чтобы ему наставили рога. За его ухватки толстосума, за его сигары, катера, административные советы — за все! Флавьер не терпел людей, чересчур уверенных в себе, и тем не менее отдал бы все на свете, чтобы обладать хоть чуточкой их самоуверенности.