Николай Волков: Не дрогнет рука. Роман

- Кстати, - сказала она с обидой, - я должна вам заметить, что вы могли меня вызвать к больной, не прибегая к таким нелепым выдумкам, которые нагородил мне ваш не в меру болтливый шофер. Я и так никогда не отказываюсь посещать больных в любое время, особенно в таких тяжелых случаях.

- Что такое он вам наговорил? - испугался я.

- Он заявил, что вас подстрелили бандиты и вы сами, чуть ли не умирая, просите меня скорее приехать к вашей больной жене, с которой тоже очень плохо.

- Он не соврал, а только преувеличил, - сказал я, отнимая измазанную кровью ладонь от своего бока, где на гимнастерке расплылось мокрое темное пятно.

- Так что же вы разгуливаете? - напустилась на меня докторша. - Давайте я вас сейчас же перевяжу, а как только придет машина за вашей женой, то отвезу и вас в госпиталь.

Она даже не разрешила мне зайти еще раз к Гале и, поправив сбившийся бинт, уложила на кровать Татьяны Леонтьевны не только с разрешения, но даже по настоянию этой милой старухи. (Вот уж не подумал бы я сутки назад, что моя строгая и сверхпринципиальная хозяйка когда-нибудь окажется милой и симпатичной).

Машина за нами пришла не скоро. Я успел крепко заснуть. А когда меня разбудили, Галю уже унесли на носилках, закутанную во все теплое, что только у меня нашлось, кроме полушубка, который я, скрежеща зубами от боли, с трудом надел на себя.

Сперва заехали в городскую больницу и сдали там Галю. Проститься с ней мне не удалось, так как я не рискнул открывать на морозе ее лицо. Затем повезли в госпиталь и меня, чему я был рад, потому что чувствовал себя неважно. На пороге госпиталя, верней, на его крыльце, произошла неожиданная сцена.

Полковник Егоров, узнав от Девятова, что я ранен, как говорится, при выполнении служебного долга, поехал в госпиталь, чтобы навестить меня, но, к своему возмущению, не застал меня там. Распушив по телефону нашего ведомственного врача за то, что тот не присмотрел, чтобы я попал на больничную койку, он выходил из дверей в тот самый момент, когда я осторожно поднимался по ступенькам ему навстречу.

- Где вы бродите, капитан, вместо того чтобы находиться в госпитале? - строго спросил он, не ответив на мое приветствие.

- Никак нет, товарищ полковник, - возразил я, - я вовсе не брожу, а нахожусь под строгим врачебным надзором. - При этом я кивнул на докторшу, смотревшую мне вслед из приоткрытой двери кабины. Однако она, приняв мои слова за шутку, заявила тоже полушутя:

- Я бы на вашем месте, товарищ полковник, посадила капитана Карачарова под арест. Это же невозможно с такой раной разгуливать по городу столько времени.

- Я вижу, вы неисправимы, - сурово промолвил Егоров, глядя на меня через плечо. - Идите, я вас не задерживаю.

- Простите, товарищ полковник, - сказала решительно докторша, поняв, что тут шуткой и не пахнет. - Я должна внести ясность в это положение, У капитана были серьезные основания побывать дома: у него очень тяжело больна жена.

- Жена? (Тут все морщинки на лбу полковника взметнулись кверху). - Первый раз слышу, что он женат. - С этими словами полковник повернулся ко мне.

Но я не особенно стремился принять участие в их разговоре, тем более, что услужливый шофер уже распахнул передо мной дверь госпиталя.

В госпитале меня уложили в постель, запретили подниматься, резко двигаться и, главное, выходить из палаты, так что я не мог добраться до телефона, позвонить в больницу и узнать о здоровье Гали.

Няни и фельдшерицы, которых я упрашивал навести по телефону справки, выполняли мою просьбу, но всегда неизменно сообщали, что состояние больной Чекановой удовлетворительное. Однако я не верил им. Ведь в больницах всегда избегают волновать температурящих больных. А у меня в эти дни держался порядочный жарок.

Несколько раз я собирался попросить няню Сашу, приносившую мне чуть не каждый день что-нибудь вкусное, зайти в больницу навестить Галю, но язык не поворачивался, хотя Татьяна Леонтьевна, наверное, доложила ей о больной девушке, которую я привозил. Но няня об этом молчала, молчал и я.

Дважды в открытую дверь я видел, как по коридору проходила Ирина в белом халате. Я думал, что она зайдет ко мне, но ошибся.

В одной из передач, которую мне принесла няня Саша, я нашел письмо от Ирины. В нем было:

«Сегодня я проснулась с мыслью, что совершенно свободна. Ничто мне не грозит, ничто не лежит тяжелым бременем на моей душе. Такое ощущение совершенно непривычно для меня. Я чувствую, что, наконец, и я, как и все окружающие, имею право на свою долю в протекающей до сих пор мимо меня умной, честной и увлекательной жизни. И этим я обязана главным образом Вам. Мне горько и стыдно, что в благодарность за все, что Вы для меня сделали, я принесла Вам только обиды и разочарование.