Николас Пиледжи - Славные парни

Когда я прибыл в Алленвуд, здесь сидели около сорока евреев. Они только что добились от Бюро тюрем разрешения завести отдельную кошерную кухню. Я немедленно вызвался там работать. Хотел с самого начал произвести впечатление глубоко религиозного человека, чтобы получать отпуска для духовных наставлений, дававшие возможность проводить дома семь дней раз в три месяца.

Вскоре я сообразил, как выбираться домой ещё чаще. Карен связалась с нашим знакомым раввином, который написал руководству Алленвуда просьбу отпускать меня на три дня ежемесячно для углублённого изучения иудаизма. Тюремные бюрократы всегда боялись священников как огня. Вот почему мы сумели организовать в Алленвуде две кухни, а чернокожие заключённые выбили себе специальную мусульманскую диету и свободные дни для исламских молитв.

Получив одобрение на свои религиозные уикенды, я обратился к местному раввину, который всё наилучшим образом устроил. Он оказался парнем весьма ушлым. Работал с контингентом Алленвуда уже года два и выдавал им ровно те «наставления», за которые они готовы были платить. В его программе участвовали около десятка заключённых. В назначенные дни он действительно отвозил их в конференц-зал ближайшего мотеля, где они слушали его лекции и отдыхали. Но я знал, что за деньги можно получить кое-что получше. Не прошло и пары недель, как мы столковались — он забирал меня на своём «Олдсмобиле 98» в пятницу днём, и мы как угорелые мчались в Атлантик-сити, где я встречался с Карен и друзьями и проводил весь уикенд в азартных играх и пирушках. За это я платил ему штуку баксов плюс расходы на гостиницу и еду. Он так старался мне угодить, что после пары таких поездок включил Джимми в нашу еврейскую религиозную программу. До того я пересекался с Бёрком нечасто, потому что он жил в другом корпусе и работал в бригаде садовников. Записавшись в религиозную программу, мы с Джимми начали по пятницам вместе кататься на выходные в Атлантик-сити, словно в старые добрые времена.

Я также вступил в местную молодёжную секцию Торговой палаты, потому что они организовали реабилитационную программу, дававшую ещё пять дней в месяц отпуска из тюрьмы. Плюс они вели курсы раз в месяц по выходным — нас заселяли в мотель и читали лекции о том, как после отсидки снова начать свой бизнес. В основном лекторы были людьми добронамеренными и законопослушными, но не все, и я быстро разузнал, кому можно сунуть сотню баксов, чтобы он в нужный момент отвернулся в другую сторону. В общем, вскоре я записался на всё что можно. Однажды я так удачно собрал вместе свои отпуска, курсы и религиозные уикенды, что прогулял на воле целый месяц, а по его окончании тюремная администрация ещё и задолжала мне один свободный день.

Мало того, если мне требовалось съездить за колёсами и травкой, я всегда мог сунуть полсотни одному из охранников, который выводил меня из тюрьмы после вечерней переклички и возвращал обратно на следующий день, когда выходил на работу перед утренней поверкой. Лишних вопросов никто не задавал. Никаких бумаг подписывать не требовалось. Для охранников это был способ немного подзаработать, и никто из них не хотел лишаться дохода, настучав на товарищей. В такие дни Карен по моему сигналу бронировала для нас номер в ближайшем мотеле. Лично я предпочитал заведения с бассейнами.

Когда выпадал более длительный пятидневный отпуск, я просто ехал домой. Почему бы и нет? Карен или кто-то из друзей приезжали в мотель, где Торговая палата устраивала свои семинары, лектор махал мне на прощанье рукой, и мы уезжали. Через несколько часов я был дома. Вскоре стал появляться там так часто, что многие наши соседи начали думать, будто я уже вышел из тюрьмы.

Двенадцатого июля 1978 года Генри Хилла освободили условно-досрочно за образцовое поведение. Согласно отчёту Бюро тюрем, он был идеальным заключённым. Извлёк пользу из образовательных классов и программ самосовершенствования. За всё время отбытия срока не получил ни единого взыскания. Участвовал в реабилитационных мероприятиях, трудился на пользу общества и прослушал несколько курсов религиозных наставлений. Был вежлив и охотно сотрудничал во время интервью с тюремным персоналом, социальными работниками и психологами. Он обрёл уверенность в себе и повзрослел. У него была крепкая семья и гарантированная работа с окладом двести двадцать пять долларов в неделю, офис-менеджером в промоутерской компании на Лонг-Айленде, рядом с домом.