Николай Леонов - Ринг

— До встречи, ребята, — Исаков оглядел присутствующих. — Простите за плохой бокс. Из вашего Смирнова большой боксер вырастет.

Пухов толкнул Седова в бок.

— Может, он тебе спасибо сказал? Лично мне — нет.

— Отстань! — огрызнулся Седов.

Мягков ждал Исакова в машине.

— Поздравляю, Петр.

Исаков хотел ответить, что финал Мягков придумал отличный, но промолчал. Зачем говорить, если Игорь сам все знает?

— Видал, какие в боксе ребята? — усаживаясь рядом, сказал Исаков и вдруг похлопал приятеля по опавшему животу. — Подполковник, куда животик девал?

Исаков проснулся, с трудом перевернулся на спину и понял, что встать не сможет. Тело не то что болело, просто валялось на тахте отдельными частями, которые и не собирались соединяться и подчиняться воле хозяина. Кто здесь хозяин? Исаков жалобно охнул.

— Проснулся, лев? — Наташа вбежала в комнату, отдернула занавески. — Быстрее, жду тебя, не делаю гимнастику. Вставай, гладиатор! Пират двадцатого века!

Она выскочила из комнаты, чтобы Исаков смог подняться один, в уверенности, что никто не видит его минутной слабости. Надо его заставить сделать гимнастику: во-первых, ему станет легче, во-вторых, он одержит эту маленькую победу, будет горд целый день, словно мальчишка. Наташа услышала, как скрипнула тахта, значит, все-таки встал. Она вновь влетела в комнату, включила проигрыватель, под джаз начала разминаться. Она старалась смотреть на стену, дать мужу время собраться. Неожиданно она на цыпочках пробежала в коридор, приложила ухо к двери в комнату сына и быстро вернулась.

— Сопит и гремит гантелями, — заговорщицки сообщила она. — Уже третий день.

— Победа! — Исаков присел и упал на руки. — Воля нашего сына меня потрясает!

— Иногда надо человеку помочь.

Наташа тихонько рассмеялась, побежала к сыну. Как там поживает второй победитель? Николай пробурчал приветствие и повернулся спиной. Наташа успела увидеть синяк под глазом, сын понял, что разоблачен, и беспечным тоном спросил:

— Где у нас свинцовая примочка?

— Вчера утром получил? — Наташа профессионально осмотрела заплывший глаз. — Поздно примочку ставить. — Она повернула голову, пощупала затылок. — Жить будешь.

Когда Николай сел за стол, Исаков, глядя в тарелку, спросил:

— С кем ты поспорил?

— С товарищем девушку не поделили, — деланно беспечно ответил сын.

Исаков удержался и не сказал: «Врешь, парень». Исаков сразу определил: удар был нанесен боксерской перчаткой. Полез на ринг? Ну-ну! Поживем — увидим. Вместо этого он спросил:

— Почту вынимал? Где «Советский спорт»?

— Ничего интересного, отец.

Исаков промолчал, закончив завтрак, зашел к Николаю в комнату, развернул газету.

...Знакомый финал. Многолетний спор, который вел Петр Исаков, разрешился. Экс-чемпион получил возможность на личном опыте убедиться, что спорт — удел молодых... Исаков усмехнулся, отложил газету.

— Наташка! — крикнул Исаков, выходя в коридор. — Разгружай сервант, как договаривались.

Вчера вечером он убедил жену, что все его кубки и медали давно пора из серванта убрать.

— Занимаюсь, — Наташа уже выставила часть кубков на стол. — Откуда эта пыль только берется. Вытираю, вытираю, — неестественно звонким голосом говорила она. Исаков поставил на стол чемодан, начал укладывать в него свои награды, движения Исакова были механическими и безучастными.

— Один оставим, — Наташа схватила кубок.

— Нет, — Исаков не повысил голоса.

Зная, что спорить бесполезно, Наташа бережно уложила кубок в чемодан.

Николай вошел в комнату, встал у дверей.

— Теперь все убирают. Отец, ты что — не завоевал их? Тебе подарили?

Наташа сердито взглянула на сына. Исаков улыбнулся, спокойно ответил:

— Просто у нас квартира, а не исторический музей, — он застегнул чемодан, остановился напротив сына. — Я освобождаю место для тебя. Две выставки слишком претенциозно.

Исаков вышел, сын ошарашенно посмотрел на пустой сервант, на мать, которая постукивала пальцем по виску, и крикнул:

— Я не собираюсь заниматься спортом!

— Твое дело, но мужчина обязан побеждать. Если он мужчина, — Исаков вернулся в комнату со своим тренировочным костюмом под мышкой. — Наташа, поставь сюда что-нибудь. Пока. На время. — Он молча бросил костюм сыну. — Только, ради Бога, не эти модные свечи. Терпеть их не могу.

В коридоре управления Исаков увидел сутулую фигуру Попова. Старый инспектор прогуливался у двери начальника отдела, пробурчав нечленораздельное приветствие, отвернулся. Когда Исаков скрылся в своем кабинете, Попов недовольно посмотрел ему вслед и тихонько выругался.