Николай Леонов - Ринг

Ефрейтор занял свое место, в это время вернулся Виктор, отрицательно покачал головой. Мягков вычеркнул из блокнота строчку. Исаков продолжал восстанавливать события.

— По моему хлопку, — сказал он, — ефрейтор бежит в проходной двор, в котором скрылся преступник, а вы, Костюк, догоняйте его. Внимание! Начали!

Придерживая рукой пилотку, ефрейтор неторопливо побежал, Исаков остановил его:

— Назад! Ефрейтор Петров, вам задача ясна?

— Так точно, товарищ майор. Чтобы все было, как тогда.

— Верно! Вы ограбили инкассатора, вас начали преследовать!

— Понятно! — Петров снял пилотку и заправил ее за ремень.

— Готовы? — Исаков повернулся. Несколько окон было открыто, в подворотне застыл мальчуган с большим пестрым мячом. Свидетелей было хоть отбавляй. — Начали! — крикнул Исаков.

Солдаты побежали, но в самый решающий момент мальчишка в подворотне уронил мяч, он выкатился под ноги Петрову, ефрейтор чудом не упал, но все равно успел убежать в подворотню. Товарищ его так и не догнал.

— Валюха! — завопил мальчишка, подхватив мяч. — Ва-люха, кино снимают!

Начали собираться любопытные. Исаков видел, что преступника догнать было нельзя, он менял солдат местами и заставлял бежать, снова и снова.

— Репетируют, камеры-то нет, — разочарованно заметил кто-то.

Опыт повторили, но «преступник» успевал убежать в проходной двор, догнать его не удавалось. Исаков подозвал запыхавшихся солдат.

— Петров убегает, во дворе не останавливается — вы, Костюк, его преследуете до Садового кольца.

Мягков осторожно тронул Исакова за плечо и сказал:

— Хватит, Петр. Совершенно ясно, что преступник умышленно замедлил бег. Не хотел выводить погоню на людное место.

Исаков не ответил, солдаты пробежали по переулку, через двор на Садовое и вернулись.

— Но мы догнали его, — тяжело дыша, сказал ефрейтор. — Честное слово, товарищ майор. Вот здесь и догнали.

— Я вам верю, Петров. Вы его догнали, а что было дальше? — Исаков повернулся к Мягкову: — Набросай планчик.

Мягков достал папку, стал писать, а ефрейтор рассказывал:

— Лешка догнал его первым. Я проскочил дальше.

— Ну и?..

— Алексей столкнулся с бандитом, застонал и упал. Я подумал, что тот Лешку ножом ткнул. Бандит замахнулся портфелем, я хотел уклониться. Дальше не помню. Ударил он меня. Я упал.

— Ясно. — Исакову ничего не было ясно. Случается, что свидетели, стараясь объяснить свою растерянность или трусость, говорят, что у преступника было оружие. Здесь, наоборот, все утверждают, что преступник вооружен не был. А где логика? Напал на инкассатора и охранника... Опять один и без оружия. Один против двоих. Так уж был уверен в своих силах?

— Вы говорили, что преступник, когда бежал, держал портфель в правой руке? — нерешительно спросил Исаков.

— Точно помню, — ответил ефрейтор.

— А когда он сбил Алексея и напал на вас, в какой руке у него был портфель? — Исаков занял место преступника и мгновенно преобразился, это был уже не сухой, с военной выправкой человек. Он покачивался на полусогнутых ногах, глаза его сузились, неспокойно поблескивали. Он забрал у Мягкова папку с бумагами, держал ее в правой руке. Исаков неожиданно замахнулся на ефрейтора папкой, тот шарахнулся, Исаков мягко скользнул наперерез, приложил левый кулак к подбородку растерявшегося юноши.

— Точно! Точно так и было, товарищ майор, — изумленно пробормотал ефрейтор. — А на руках у него были черные кожаные перчатки. И стоял он точно, как вы, в стойке.

— Говоришь, он был в черных кожаных перчатках?

— Так все же преступники в перчатках, — как само собой разумеющееся ответил ефрейтор, призывая в свидетели товарища, и солдат согласно кивнул.

— Чтобы отпечатков на твоей челюсти не оставить? — спросил Исаков. — Перчатки, стойка... — сказал он как бы самому себе. — Подойдите, Костюк.

Когда солдат подошел, Исаков снял с него ремень, поднял гимнастерку и майку. На животе у юноши разливался фиолетовый кровоподтек. Исаков осторожно ощупал границы, впервые за все время улыбнулся, словно увидел что-то очень интересное.

Исаков вел машину близко к тротуару, и лица пешеходов мелькали так быстро, что сливались почти в сплошную массу. Мягков сидел рядом и, казалось, дремал, прижимая к пухлому животу папку с документами. Виктор Валов молча поглядывал на старших товарищей, чувствовал, что они поссорились. Когда «волга» нырнула в туннель на площади Маяковского, Мягков поежился, поднял боковое стекло и спросил: