Алексей Макеев - Принцип жизни полковника Гурова

Гуров остановился. Он ждал реакции Тараскина. Долгих пять минут ему казалось, что Алексей не откроет глаза и придется уйти, так и не поняв, удалось ли достучаться до него, убедить в правильности сделанного выбора. Но вот веки дрогнули, Алексей открыл глаза, прямо взглянул в лицо Гурову, и тот прочитал в них все, что ему было нужно. Теперь Лев знал, что Алексей не сломлен, что он будет бороться за свою жизнь, будет свидетельствовать в суде против своих мучителей. Не ради себя. Ради тех, кого уже нет в живых. Ради тех, кто, может быть, так и не выживет. Ради тех, кто мог бы оказаться на его месте.

– Вот это правильно. Так держать, боец! – бодро проговорил он.

Больше Гуров не добавил ни слова. Молча вышел из палаты и направился к выходу. Ему еще многое предстояло сделать. Составить отчет, передать дела местному следователю, подробно отчитавшись по каждому пункту проведенного расследования. Дело было раскрыто, наступало время бюрократической тягомотины, без которой не обойтись. «Еще два, от силы три дня, и я смогу поехать домой. К моей прекрасной жене, – спускаясь по лестнице, мечтал Лев. – А там теплая, уютная постель. Свежие полотенца в ванной комнате. Любимые тапочки. И пироги. Пышные пироги с мясной начинкой. Вся эта мерзость останется позади. Я забуду все, что случилось здесь, как страшный сон и буду наслаждаться жизнью». Только вот Гуров сильно сомневался, что в ближайшие месяцы сможет получать прежнее удовольствие от вкуса домашней стряпни, от общения с женой и других мелких семейных прелестей. Образ откормленных ротвейлеров в вольере Щурова будет стоять перед глазами еще долго. Очень долго.