Виктор Иванников - По зову долга

— Катерина Ивановна, Вы идите к гостю, я тут сама всё исправлю, уберу.

В кабинете обнял её.

— Катенька, я скоро приеду, мы привезём обещанное, теперь всё можно подключать. Она испуганно спросила:

— Егор, что происходит? Мы как во сне! Зарплату вдруг всю, даже задолженность выдали, долги за свет, газ, воду и тепло погасили, обещали срочно отремонтировать здание, а тут ещё и всю сантехнику и электрику поменяли? Кто Вы такие на самом деле? Почему Вас так слушают? Я боюсь!

— Катенька, ничего не бойся, мы Вас в обиду не дадим и не бросим. Мы же русские люди и Ваши беды нам не чужды. И ещё, ты же знаешь, ты теперь всегда в моём сердце пока я жив.

— Господи, Егор, не говори так! Приезжай, всегда буду тебя ждать! — Он обнял, поцеловал:

— До свидания моя Катенька. Жди, у меня, к сожалению, ещё есть дела, надо ехать. Ещё раз приподнял своими сильными руками, прижал к себе, несколько раз расцеловал дрожащие губки и закрытые, уже мокренькие глазки, поставил и вышел.

В машине недолго посидел, приходя в себя, осмысливая происшедшее. Он прекрасно понимал, нарушил приказ командира, «засветился», очень «засветился», но в душе считал себя правым. Поступить бы по-другому он не смог бы! Посидев, направился к администрации. Слушать секретаршу долго не стал, не было особого смысла, там просто мусолили вчерашние новости. Сёма так же не отличался разнообразием, снова инструкции, опросы, «разгон», в общем, обычная рутина его деятельности. Съездил за ним к генералу в УВД, послушал и его, беседующего с Сёмой. Из происшедшего между ними разговора на первый взгляд вытекало, что он вроде бы более менее успокоился, во всяком случае Сёма подозрения не высказывал, а просто докладывал для передачи Петру Тимофеевичу об обстановке в городе, районе и проделанной им лично работе. Кавказцев, тех, кого успели допросить, старанием их купленных адвокатов стали отпускать по подписке о невыезде из их городов, правда оружие, деньги и машины оставили в качестве вещдоков для предстоящих судов с обещанием вернуть после решения этих судов. Этих молодцов, притихших, а кое-кого серьёзно помятых, сажали в «воронок», отвозили к посту ГАИ у выезда из города и высаживали восвояси. Там их уже ожидали их соплеменники, галдя, обнимая, хлопая по спинам, плечам. Прибывших, рассаживали по иномаркам, и увозили. За всем этим молча, ненавидяще смотрели постовые и сотрудники ОМОНа.

Сёма после встречи с генералом направился в отель и принялся булькать, чавкать да греть свои руки между ляжек Соньки. В промежутках между сим занятиям, умудряясь управлять от имени шефа довольно большим хозяйством. Это всё так опротивело Егору, что он развернул свою машину в сторону выезда из города и с трудом сдерживая себя, дабы как следует не газануть, направился к себе, в команду. У поста ГАИ с мрачными постовыми в бронниках, касках и автоматами ему пришлось притормозить, однако, увидев его чисто славянскую внешность, вышедший на дорогу гаишник только отмахнулся жезлом:

Проезжай!

Метрах в ста от него Егор обнаружил целую кавалькаду ждущих чего-то или кого-то иномарок, возле которых стояли, галдели и размахивали руками черноусые молодцы.

Через два часа он уже сидел с командиром. До этого его накормили, напоили как долгожданного сына. По всему было видно, хоть и досталось команде, но настроение её бойцов было бодрое. Сбор небходимого, как постепенно натягиваемая пружина при подготовке к операции ещё с одним крупным хищником, близился к концу. А ещё его боевые товарищи искренне рады ему. Они обнимали, хлопали по спине, плечам. Старались сказать ему что-то тёплое, истинно товарищеское. Им всем почему-то казалось, что Егору было трудно одному без их поддержки, участия. Там, во вражеском тылу, ставшим таковым после захвата главного криминального и вообще авторитета города. Все его попытки разубедить их воспринимались боевыми товарищами как обычный в таких случаях вариант успокоения и не более того. Ведь они хорошо, очень хорошо знали ещё не по так далёкому прошлому как бывает сложно, опасно одному в такого рода тылах. А сейчас, когда они встали на тропу борьбы с предателями, грабителями и толстосумами, разрушившим их Родину, ими уже не делалось никакого различия между теми «забугорными» и этими тылами. В обоих случаях против них выступала государственная машина, её карательные и силовые структуры. Правда очень и очень существенным было то, что в настоящем случае они всегда могли найти опору в народе, пусть и ограбленном, униженном. Они не сомневались, что в случае нужды им всегда окажут помощь простые люди, ибо именно это и отличало русский народ от всех других народов во все времена. Дав всем успокоиться после встречи со своим боевым товарищем и отправив их по ранее запланированным делам, после обеда, командир позвал его в свой кабинет, где и потребовал: