Рашид Кешоков - По следам карабаира

- Все еще завывает, - сказал Дыбагов, прислушиваясь к свисту ветра. - Ну, так кого же пошлем?

- В зале сидят оперуполномоченный Кондарев с помощником и проводник ищейки Губанов.

- Ладно, позовите тех, кто есть..

Через полчаса опергруппа Кондарева верхами выехала в селение Энем, где минувшей ночью была ограблена квартира бухгалтера консервного комбината.

Дежурный снова возвратился в кабинет начальника.

- Уже четверть девятого, - обратился к нему Дыбагов. - Вероятно, тревожных сигналов больше не будет. Я съезжу домой, а вы пока подготовьте докладную в обком партии о происшествиях за сутки и о принятых мерах. Тогда и сдадите дежурство.

И опять затрещал телефонный звонок.

- Аварийный!.. - подскочил к аппарату дежурный.

- Дайте трубку, - протянул руку Дыбагов. - Слушаю. Да, я. Что? Разбой?.. Убийство охранника и угон табуна?. Да. Есть…

Кончив говорить, он двумя руками потер виски и откинулся на спинку кресла, с утомленным видом. Не так просто уже далеко не молодому человеку, страдающему печенью, провести сутки за письменным столом. Крупное лицо его, обрамленное густыми седеющими волосами с глубокими залысинами по краям лба, было желтым. Под глазами тяжело набрякли лиловатые тени.

Дыбагов коротко бросил:

- Срочно позовите ко мне начальника угрозыска и судебно-медицинского эксперта… Панченко я разыщу сам.

Когда за дежурным захлопнулась дверь, Дыбагов попросил телефонистку соединить его с секретарем обкома партии. Доложив в обком о случившемся, стал готовиться к выезду. Тут он вспомнил, что о бандитском налете следует сообщить в Ростов, чтобы оттуда прислали бибистов [13] Так назывались в ту пору работники специальных аппаратов по борьбе с уголовным бандитизмом. .

На линии оказался заместитель начальника управления милиции «Северо-Кавказского края. Он внимательно выслушал Дыбагова и пообещал немедленную помощь.

Сформировав новую оперативную группу, Дыбагов отправился с ней к месту, убийства в аул Чохрак.

Возглавлял группу Тигран Вартанович. По вызову он явился, но всем своим видом словно стремился подчеркнуть, что болезнь доконала его, и он сейчас ни на что не годится. Не забыл показать Дыбагову и бюллетень.

Но людей не было, и Ивасьяну волей-неволей пришлось ехать. Он, однако, надеялся, что дело будет передано бибистам, и ему не придется с ним возиться…

Чохракское убийство и грабеж принадлежали к числу так называемых бесперспективных дел. Даже беглого ознакомления с событиями Ивасьяну было достаточно, чтобы убедиться в этом.

Двадцать второго сентября, примерно в три часа ночи, сторож колхозной конефермы Трам Лоов присел на пенек и вздремнул. Внезапно получив удар по голове, он без звука рухнул на землю. Судебно-медицинская экспертиза установила, что убийство совершено дробовиком Лоова, который он, возможно, выпустил из рук, когда заснул. Причем ружье разлетелось на две части. Ложе треснуло, и обе половинки валялись тут же, возле пенька.

Приходил Лоов в сознание или нет, сказать было трудно. Скорее всего, нет. Ему размозжили весь затылок. Отпечатков пальцев на обломках дробовика Панченко не обнаружил. Оттащив раненого сторожа в конюшню, преступники положили его в ясли, ворвались в помещение, где отдыхали коневоды и, пригрозив оружием, связали двух спавших там табунщиков. Из комнатки исчезли берданка с десятью патронами, две ляжки сушеной баранины вместе со старым брезентовым рюкзаком и кружок сыра. Все это злоумышленники бросили в бидарку, в которую впрягли пасшегося неподалеку одноглазого вороного мерина. Дверь бригадного домика подперли снаружи двумя бревнами на случай, если табунщики сумеют избавиться от своих пут и организовать погоню. Все заняло не более получаса.

Угнав восемь конематок с двумя жеребятами и племенного производителя, статного вороного красавца карабаира по кличке Каро, гордость колхоза «Заря», бандиты скрылись.

В течение первых двух суток после убийства группа Ивасьяна занималась расследованием в Чохраке. Но ни осмотр места происшествия, ни предварительный опрос табунщиков, которым до утра пришлось пролежать связанными, ни проверка некоторых жителей аула из тех, на кого могло пасть подозрение, ничего не дали.

К Дыбагову в управление часто звонили из облисполкома, обкома партии прокуратуры и других учреждений, справляясь о ходе расследования, но ничего утешительного на эти звонки он ответить не мог.