Елена Лихачева - Никто не умрет. Часть 1 [СИ]

«Счастье… вечность… покой… покорность…» — чужие мысли проносились рядом и кружили вокруг газетными листами, твердили о счастье и вечном покое. А перед его мысленным взором, одна за другой проплывали печальные картины: удар копьем в спину безоружного соплеменника, взмах меча над покорно опущенной головой пленного, ночной взрыв в многоквартирном доме… они вызывали у него пронзительное чувство вины, его душу разрывала скорбь.

— Зачем я рвался к цели, которая потеряла смысл, как только я оказался мертв? — вопрошал он, обращаясь к загадочному светлому образу.

— Оставь свои сомнения. Живое не может постичь истину, и за каждым завершенным делом его ждёт Разрушитель. Неразумные бьются с призраками и никогда не получат удовлетворения, достигнув цели. И, лишь, счастье истинно, потому что бесцельно, — монотонно твердили чужие мысли.

— Если ты — Всесильный Хозяин, верни меня обратно. Пусть в другом теле, пусть в другом времени, но дай мне шанс искупить вину. Я не стану слушать мысли, которые ты мне даешь, — неистовствовал Кацуро.

Стены тоннеля отодвинулись, чужие мысли вспорхнули, как вспугнутая стая воробьев. Газетные листки с колонками текста, напечатанным мелким шрифтом, отделились от стен и стали разлетаться, исчезая в темной бездне. Кацуро падал вместе с ними, планируя. Он и сам ощущал себя клочком белой с легкой желтизной бумаги, коих вокруг кружило много. Он даже различал черные буквы, напечатанные на себе самом. Но, познав себя вещью, он продолжал мыслить, и мысли эти сбегали с него текстом, кружились по спирали, центром которой был он, спорили друг с другом, соглашались, вопили:

— В твоем разуме слишком много эмоций, — сердился Хранитель, и вокруг его ослепительного лика плясали вихри протуберанцев, — Вселенная не терпит неуспокоенных. Ты будешь счастлив стать частью Вселенной.

— Мне не нужны покой и счастье. Я останусь здесь, если ты не вернешь меня обратно.

— Никто не может вернуться и нельзя остаться. Межвременной тоннель — это путь, который ведет в кольцо забвения, где я заберу из твоей энергии легкую суть для того, чтобы строить сознание Вселенной.

Хранитель был в смятении — разум неистового человека бросил вызов своему господину, он не хотел лишаться памяти — легкая суть не отделялась от бесполезного. Если межвременной тоннель покинет космический странник с неотделенной легкой сутью, новорожденные в мире живых получат память предков, а спираль сознания Вселенной окажется недостроенной. Тогда ущербный мир хранителя Солнца будет уничтожен. Таков закон.

То были трудные несколько лет по земному календарю. Астрономы Земли готовились к сильнейшей солнечной буре. Беснующиеся сектанты призывали людей покончить жизнь самоубийством. Правительства повышали нало и развязывали войны. Политики убеждали, что способны решить все проблемы. Чиновники становились миллиардерами, а простые люди смотрели на солнце, сощурив глаза, и надеялись, что зима будет не очень холодной, а лето не слишком жарким.

В лесах Китая недалеко от острова Ханка два испуганных маленьких мальчика прятались в старой фронтовой землянке с осыпающимися стенами, вздрагивая от любого звука, проникающего внутрь через приваленную у входа гнилушку, которая несколько десятков лет назад была, вероятно дверью. Тот, что был постарше держал в руке сучковатую палку, готовый защищаться, если придется. Другой — маленький был бледен и дрожал от страха, прижимаясь к плечу своего товарища.

Старый Сказитель Третьей Башни подслеповато щурясь, смотрел в окно. За толстым слоем неровно сколотого куска горного хрусталя зеленовато-мутной рябью плескались приливные воды океана. Взвесь донных отложений покачивалась в косых лучах Желтого Светила.

— Однажды я пытался найти событие, с которого все началось. Говорят, я был в беспамятстве очень долго, — сказал старик.

— Наистарейший, ты нашел это время? Ты знаешь, когда мы стали разными? — Улыбка сложила руки бутоном вечернего цветка и с надеждой впилась глазами в сизое морщинистое лицо старого сказителя.

Сказитель перевел взгляд на лицо Улыбки, прерывисто вздохнул. В плотном насыщенном влагой воздухе сверкнули маленькие молнии, легкий треск электрических разрядов возвестил о том, что отрицательные ранги, порожденные неприятными воспоминаниями Наистарейшего разрядились на куске намагниченной руды. Такие камни были в каждой комнате. Они помогали колонистам оставаться здоровыми даже во время затяжных цунами, когда они долго не могли выйти из башен и пополнить запасы положительных рангов.