Елена Лихачева - Никто не умрет. Часть 1 [СИ]

Хан замолчал и поклонился, давая понять, что считает совет завершённым.

Гости после недолгой паузы, когда стало понятно, что выступать в речью никто больше не будет, стали вставать и прощаться. Ёшико провожала родственников до дверей, кланялась, улыбалась, благодарила, извинялась.

— Мама хотела нам помочь, а я нагрубил, как шкодливый подросток. — Вздохнул Хан, обращаясь к Итиро.

К ним подошел Мамору.

— Дочери у Ямомото красивые. Особенно младшая, — сказал он, — Было бы хорошо, если бы Итиро познакомился с одной из них.

— Ты считаешь, она поможет ему забыть Чунхуа? — Спросил Хан.

Широкие густые брови Мамору поползли на лоб, собирая смуглую кожу глубокими морщинами. Он всем корпусом обернулся к Итиро:

— Не верю, что сейчас, когда судьба клана на волоске, Итиро все еще волнует любовная связь с китайской шлюшкой? Неужели, кроме нее, не нашлось женщины, которая разбудили бы в нем огонь желания?

Он устал и поэтому не смог сдержать язвительных слов.

Итиро проглотил насмешку из уважения к своему наставнику, однако набычился.

— Если я скажу тебе, что твоя Чунхуа сейчас работает в борделе Шанхая: обслуживает не простых клиентов, все они — шишки триад, ты забудешь ее?

— Я не хочу с тобой ссориться, сэнсэй, потому что воспитан тобой в уважении к старшим. Но я стал достаточно взрослым, чтобы ожидать уважительного отношения к себе. Я хочу знать правду. Ты виноват в том, что Чунхуа меня бросила?

— Я спас тебя. И сейчас ты с нами, а не в Корее зарабатываешь боями на пропитание жены и сына.

— Сына? Почему сына?

Мамору промолчал.

— Ты хочешь сказать, что она не сделала аборт?

— Только японская женщина может стать женой якудза, только ее дети могут стать якудза. Да, я расстроил ваш союз. Я хотел, чтобы она избавилась от ребенка. Но она поступила глупо, по-китайски глупо. Она родила и стала проституткой.

Итиро был в шоке от услышанного. Чунхуа считала его предателем, он и был предателем, и виноват в этом человек, которому он доверял и которого должен уважать.

— Вместе с Чунхуа ты получишь массу проблем. Сможешь ли ты простить ей всех ее клиентов? Каждый раз, когда она будет целовать тебя, ты будешь думать о том, что она делала этим ртом на протяжении пяти с лишним лет.

На лице Итиро отразились сомнение и отвращение — он представил себе, как милый ротик Чунхуа… Он тряхнул головой, отгоняя наваждение.

— Долго ли ты сможешь испытывать угрызения совести по отношению к той, которая променяла любовь на деньги? Когда-нибудь этих чувств не хватит, чтобы угодить твоей Чунхуа, и она приведет к тебе врагов, чтобы доказать тебе, что достойна большего, чем жалость. Я знаю, что нужно, чтобы ты успокоился. Забери к себе сына. Ты сможешь воспитать из него воина. Сейчас ему светит только одна судьба — судьба евнуха при борделе или мальчика для педерастов.

По утрам Чунхуа выпускали на прогулку с сыном, а по вечерам она оставляла сына в своей комнате под присмотром няни, а сама спускалась в зал, где посетители выбирали себе девушку на ночь.

Мальчику исполнилось четыре года. Он пока еще не понимал, чем занимается его мать. И Чунхуа со страхом думала о будущем. Наступит день, когда он её застыдится. Ради чего ей будет жить, если сын ее возненавидит? Идея побега возникала в ее голове, но каждый раз она откладывала ее реализацию на потом. У нее не было личных накоплений, которые позволили бы ей уехать за границу, хотя бы обратно в Корею, и начать жизнь с чистого листа. Ее заработки хозяйка борделя — Сонг — хранила на своем банковском счете. Она объясняла ей, что делает это в ее интересах. Когда Чунхуа станет старой и будет мало зарабатывать, Сонг станет платить ей из этих накоплений.

В это утро Чунхуа гуляла с маленьким Торо по парку. Он попросил покататься на карусели, но у Чунхуа не было денег. Она обхватила сына и стала кружить. Он визжал от счастья.

Она ничего не поняла и даже не успела закричать. Сильные руки схватили ее, в нос ударил едкий запах, она провалилась в пустоту. Очнулась в тесном трюме какого-то небольшого корабля. За обшивкой бились волны. Сына рядом не было. Она вскочила и тут же упала обратно на жесткую кровать, прикрученную к стене. Голова кружилась. Прошло еще пара минут, прежде чем она смогла, наконец, разглядеть окружающую ее обстановку. Маленькая четырехместная каюта. Аскетическое убранство говорило о том, что яхта предназначена для плавания и не является средством роскоши. Четыре узкие двух ярусные кровати по бокам от прохода, один столик в торцевой части. Все сделано из дерева, а не из пластика. Приятный запах сосны щекотал ноздри. Голова кружилась. Лодку мотало. Она осторожно, держась за стены, поднялась по деревянным ступеням на палубу.