Владимир Колычев - А ты бы ей отказал?

— Девочки, чего-нибудь горяченького подай- те! — Эрик снова щелкнул пальцами, глянув на Лику.

— Яичница подойдет? — спросила она.

— Давай без пошлостей! — Эрик шлепнул ее по круглым ягодицам, направляя к дверям.

Проходя мимо подруги, Лика взяла ее под руку. Сопротивляться Наташа не стала, не так уж и приятно смотреть, как унижают Родиона.

На кухне она достала из холодильника ветчину, яйца, Лика встала к плите.

— Откуда ты откопала этого типа? — не выдержав, спросила Наташа.

— Откапывают ископаемое, а это новая формация. Человек настоящего и будущего!

— Ну, если знать, что наглость сейчас в моде, а нахальство в почете.

— Нахальство и наглость, — кивнула Лика. — Сила и характер. Ты же видишь, какой он крутой.

— Отморозок!

— Почему отморозок? У него все по понятиям.

— Он бандит?

— Бизнесмен.

— Что ему нужно от Родиона? — резко спросила Наташа.

— Ничего! — возмущенно глянула на нее Лика. И столько фальши было в ее глазах.

— Ты же нарочно его сюда притащила!

— Я притащила?!

Наташа лишь рукой махнула. Не верила она ни Лике, ни Эрику. Что-то они задумали, для чего-то им нужен Родион…

Подпиленная сосна едва держалась в полный рост, ее клонило к земле, и, казалось, хватит одного легкого толчка, чтобы дерево свалилось. Но не тут-то было. Пришлось напрячь все силы, чтобы уложить ее. Егор аж вспотел.

— Егор Егорыч! — позвал Никитин. — Тут к тебе!

С недавних пор к Егору стали обращаться по имени-отчеству, и на это были свои причины.

Капитан Кожников не заставил себя долго ждать. На делянку он приехал с водителем, в сопровождении автоматчика. И смотрел на Егора так, что глупо было бы подать ему руку для приветствия.

— За мной или ко мне? — спросил Егор, кивком показывая на «луноход».

— А поедешь? — внимательно посмотрел на него Кожников.

— Ну, если надо.

— Надо!

— Только без рук!

Егор сел на заднее сиденье, принял расслабленную позу. Но внутренняя пружина в нем не разжалась. Если вдруг что, пусть капитан пеняет на себя.

Кожников подсел к нему, подал знак водителю и повернулся к Егору:

— Чувствуешь за собой вину?

— Ну, мы же договорились, а я не уехал, — кивнул тот.

— Дураком не прикидывайся!

— И на работу вышел… А что, Вертунов поднял зарплату!

— Да ну!

— И долги выплатил!

— По десять тысяч долларов на брата?.. Долларов!

Был за Егором грех, не смог присвоить себе весь трофей, половину раздал трудягам.

— Аттракцион невиданной щедрости, — пожал он плечами.

— Цирк!

— Я так Вертуну и сказал: что это за цирк? Если хочешь покаяться, сам раздай мужикам. А он, извини, Егор Егорович, я перед тобой виноват, ты и раздай людям. Ну, я не гордый.

— Цирк с балалайкой.

— Он что, объявился?

— Цирк?

— Вертунов.

— Как он мог объявиться, если ты его убил.

— Я убил?! Быть такого не может!

Егор точно знал, что его вину доказать невозможно. Никто не видел, как он убивал, никто не знает, где захоронены трупы. И следы за собой он подчистил. На одежде тоже ничего нет.

— А куда он тогда делся?

— Я же сказал, в монастырь он подался… Только вы его там не ищите. Наврал он, наверняка за бугор выехал. На яхту и на виллу он давно уже заработал…

— Думаешь, мы ничего не найдем, ничего не докажем?

— Я думаю, что зря вы на меня возводите, товарищ капитан.

— Почему ты вернулся?

— Не хочу от бандитов бегать.

— А ведь они за тобой погнались. И что ты с ними сделал?

— Что я с ними сделал?

Егор знал, что Кожников допросит Катерину, поэтому вернулся за трупами, закопал их глубоко-глубоко. А как свидетель она не годилась, потому как без нее все было.

— К ним ты пошел. Выстрелы были. А потом их не стало.

— Выстрелы, они такие, сначала есть, а потом нет, — кивнул Егор.

— Бандитов не стало.

— А куда они делись?

— Вот и я хотел бы знать.

— Сбежали они… Кто-то начал стрелять, и они сбежали.

— Кто-то — это твоя правая рука?

— Я обязательно у нее спрошу.

— Заодно спроси, куда вы с ней потом поехали. На захваченной машине.

— Не знаю.

— Все ты знаешь!

— Я знаю только, что ни в чем не виноват.

— А если мы докажем, что виноват?

— Я в вашем полном распоряжении.

— Ну да, следы ты замел… — шлепнув себя по коленке, сказал Кожников. — А вот на деньгах погорел. Ну, отобрал у Вертуна деньги, ну спрячь, а ты в Робин Гуда решил поиграть.

— Деньги мне Вертун отдал. Сам подъехал, сам отдал.

— Когда?