Наталья Александрова - Охота на гиену

В карманах ничего нет, забрали, верно, все ребята из района. На столе ежедневник, записи разные о встречах, ну тут все равно без завуча не разобраться. Что делать, надо найти бабушку" из раздевалки, расспросить ее подробно, и, если повезет, он все сплетни узнает и про детей, и про учителей, и про директора.

Справившись у секретаря, как зовут нянечку, Сергей спустился на первый этаж.

Перемена кончилась, и в раздевалке наступила блаженная тишина.

— Прасковья Лукинична, вы где?

— Чего кричишь? Тут я, заходи, — из закутка выглянула бойкая сухонькая старушка весьма преклонного возраста.

Сергей представился, предъявил свое удостоверение.

— Да знаю я, что ты из милиции, видно по тебе.

Ото, бабуля-то физиономистка!

— Ну, Прасковья Лукинична, раз от вас ничего не скроешь, то давайте побеседуем откровенно. Женщина вы, я вижу, наблюдательная, умом не обижены, свое мнение у вас имеется, вот и изложите мне все, а я послушаю. — Сергей огляделся и нахально добавил; — Чайку вот могу выпить, если нальете.

Тетя Поля было нахмурилась, но потом налила ему чая в красивую кружку с петухом, подвинула печенье.

— Я уж говорила, вечером накануне завуч просила меня цветы поставить в вазу пораньше.

— А завуч поздно ушла?

— В девятом часу, после педсовета еще задержалась.

— Нормально завуч выглядела, не расстроенная была?

— Вот я тебе скажу, хоть и нехорошо про покойницу, но от нашей директрисы люди в нормальном виде не выходят.

— Что, крута очень была? Разносы учиняла?

— Да нет, никогда не кричала, так все спокойно, тихим голосом, да такое скажет, что человек не в себе.

— И вам попадало?

— Ну, я человек маленький, сижу себе тут, сторожу, станет директор с нянечкой связываться. А вот учителям да детям — ох!

Ребята ее так и звали: наша кобра очкастая.

— А чем же учителя-то ей не угодили?

— По-разному. С Аллой у нее на почве учебы разногласия были. Алла хотела детей принимать, кто хорошо учится, обучать их по специальной программе, ну ты у нее сам спросишь. А наша-то все на показуху нажимала, чтобы школа была побогаче, вид чтобы был. Ну и стала детей принимать за деньги, — тетя Поля серьезно посмотрела на Сергея, — спонсорская помощь называется.

Тут был случай буквально на той неделе.

Привел папа девочку в седьмой класс, они, видишь, в наш район переехали, и он хотел ее в приличную школу определить. Алла с ним поговорила, оценки у девочки — все «пятерки», она и говорит: берем, мол.

А на следующий день директриса узнала да как давай шипеть на Аллу и на родителей!

Уперлась, не возьму, и все, говорит, мест нету, а вы, говорит, к нам не по микрорайону.

Скандал был жуткий! Папаша этот-то орал — не имеете, говорит, права! А директриса отвечает, что, мол, она здесь хозяйка, и как сказала, так и будет. Так Алла потом у меня здесь плакала, говорит, что меня она перед всеми шпыняла, это ничего, я привыкла, а перед людьми, говорит, стыдно, что пообещала им.

— Когда, говорите, это было?

— На той неделе, а в какой день.., смотри-ка, выходит дня за два до убийства нашей-то!

— Очень интересно. Я потом адресок у Аллы Константиновны выясню на всякий случай.

— Да что ты, на папашу того думаешь?

Он, конечно, ругался тут, а потом пар выпустил, дверью хлопнул, да и был таков, нужно ему было связываться!

— Работа у меня такая — все проверять, — вздохнул Сергей.

— А наша-то так и со всеми: химичку, Веру Ивановну, на пенсию отправила, хотя ей еще работать и работать, хорошая была учительница, а в прошлом году вот была история.

Работал у нас математик Владимир Николаевич, давно работал, а потом жена его пришла к нам английский преподавать. И сразу они с директрисой друг друга невзлюбили, то есть наша-то со всеми не очень, а тут попалась женщина с характером, лишний раз не промолчит. В общем, в позапрошлом году уволилась математика жена, выжила ее директриса. Нашла она работу хорошую, в английской спецшколе, довольна была, а потом под Новый год познакомилась с одним англичанином, что к ним в школу приезжал.

Познакомилась она с ним, значит, и в марте прошлом за него замуж вышла, уехала в Англию и сына с собой забрала.

Ну, конечно, это не один день тянулось, Владимир Николаевич переживал очень, а как уехали они прошлой весной, так он запивать стал. Ну дома-то ладно, а как на уроки стал выпивши приходить, это уж не дело.

И вот как бы другой человек поступил?

Поговорил бы с ним по-хорошему, успокоил, может, мужик продержался бы до конца учебного года, а там бы летом и в себя пришел. Или уж по-тихому уволился бы по собственному желанию. А наша что сделала?