Андрей Воронин - Слепой. Смерть в подземке

Смущение на лице Глеба означало, что никаких билетов в театр у него нет. Ирина на это и не рассчитывала — она просто пыталась пошутить, поднять себе настроение, которое не могло не упасть при виде мужа, на ночь глядя опять намылившегося куда-то из дома, да еще и при полном параде. Отобразившееся на его физиономии и услужливо отраженное зеркалом смущение означало также, что общество жены его планами на этот вечер не предусматривалось и ослепительная белизна рубашки в сочетании со строгими линиями темного выходного костюма предназначалась, увы, не для нее.

— Извини… — начал он, сражаясь с узлом галстука. — А, пропади ты пропадом! Никогда не умел справляться с этой удавкой. Ты не поможешь?

— Повернись, неумеха, — с улыбкой потребовала Ирина. Вопрос о театре был довольно ловко обойден, и поднимать его вторично вряд ли стоило: в запасе у этого хитреца имелась сотня способов уклониться от обсуждения не устраивающей его темы. — Вот так, — сказала она, тремя точными движениями завязав галстук, — учись, пока я жива. Теперь, чтобы стать похожим на приличного человека, достаточно просто надеть штаны.

— Ох! — с шутовским испугом хлопнул себя по лбу Сиверов. — Вот спасибо, а то так бы и ушел — в трусах и галстуке…

Ирина вышла из комнаты, чтобы распаковать купленные по дороге продукты и дать мужу возможность привести в порядок гардероб. Ей было немного грустно. Впереди ждал долгий одинокий вечер — один из бесконечной вереницы одиноких, пустых вечеров, проведенных с глазу на глаз с телевизором. А хуже всего было то, что, запирая за Глебом дверь, она никогда не знала, увидит ли его снова. Пытаясь ее успокоить, он говорил, что этого не знает никто: даже школьный библиотекарь или славящийся тишайшим нравом пенсионер, выходя из дома, всякий раз рискует не вернуться. Это было слабое утешение: в отличие от школьного библиотекаря, Глеб Сиверов шел по самому краю, даже когда направлялся в расположенную за углом булочную.

Когда она вышла из кухни, Глеб уже стоял в прихожей, распихивая по карманам пиджака все, без чего не может обойтись современный горожанин, — ключи от квартиры и машины, бумажник, документы, мобильный телефон, пачку сигарет, зажигалку…

— Не грусти, — сказал он, не прерывая своего занятия. — Поверь, поводов для грусти нынче гораздо меньше, чем когда бы то ни было. Чтобы тебе стало веселее, открою маленький секрет: я иду устраиваться на новую работу.

Веселее Ирине не стало. Она была знакома с Федором Филипповичем, знала, что он — единственный, с кем ее муж может быть до конца откровенным, и вскользь промелькнувшее в средствах массовой информации сообщение о его смерти ударило ее куда больнее, чем она могла ожидать. У нее имелись все причины его ненавидеть, но это было просто невозможно — в нем, генерале ФСБ, как это ни парадоксально, с первого взгляда угадывался хороший человек.

Ирина давно догадывалась, что так называемая работа Глеба — это исключительно Федор Филиппович, и никто, кроме него. То, что после смерти генерала мужу, оказывается, пришлось искать новое место, полностью подтверждало эту догадку. Ирине уже не впервые подумалось, что для человека, только что потерявшего не просто начальника, а единственного друга, за годы почти ставшего ему отцом, Глеб ведет себя чересчур спокойно — разговаривает как ни в чем не бывало, шутит, даже смеется… Впрочем, он всегда отлично умел держать себя в руках, и о том, что на самом деле скрывает его улыбка, оставалось только гадать.

— А что за работа? — спросила она. — Или это снова секрет?

— На этот раз никаких секретов, — к ее удивлению, объявил Глеб. — Работенка спокойная, чистая… Телохранитель при восходящей звезде мирового спорта — как тебе такая должность?

— С ума сошел! — ахнула Ирина. — Ничего себе — спокойная работа!

— Если ты о перспективе заслонить клиента телом от пули, так это не тот случай, — заявил Сиверов, поправляя темные очки. — Кому он нужен, сама подумай! Самое страшное, что ему грозит, — это быть разорванным на сувениры толпой поклонниц. Не спорю, в смысле карьерного роста я ничего не приобрел, но это временно, просто чтобы перебиться, пока не подвернется что-нибудь стоящее.

Упоминание о карьерном росте направило мысли Ирины в новое русло. Она давно отвыкла считать деньги, и до сих пор финансовый аспект проблемы просто не приходил ей в голову. Было очевидно, что телохранитель, кого бы он ни охранял, получает намного меньше уникального специалиста, каковым, по словам покойного генерала Потапчука, являлся ее муж до недавних пор. «Ничего, — без особой уверенности сказала она себе, — проживем, перетопчемся. Я неплохо зарабатываю, да и он, наверное, будет работать не бесплатно…»