Андрей Воронин - Слепой. Теория лжи

Сам он не мог с уверенностью сказать, будет ли поддерживать с Клавдией отношения после того, как вернется к нормальной жизни. Ведь если там, на зоне, Клавдия ассоциировалась для него со свободой, то здесь, на свободе, Клавдия всегда будет ему напоминать зону, куда он ни за что не хотел возвращаться. В конце концов, сколько там осталось Максу досидеть? Всего несколько недель. И это ведь будет более чем справедливо. Он за него отмотал без каких-то пары недель целый срок. Да и теперь, после всех этих событий и гибели мистера Смита, он, Федор, попал в ту еще передрягу. В аэропорту тут же начнут задавать вопросы. А если отправиться в ту Тмутаракань на поезде, приедешь как раз к последним дням. Да и стоит ли опять рисковать? В общем, сколько раз ни возвращался Федор к рассуждениям на тему возвращения на зону, приходил к однозначному решению не возвращаться. А с Максом они потом по-братски разберутся.

Уже подъехав к высокому кирпичному забору, который, казалось, охранял безопасность какого-нибудь богатого и нелюдимого бизнесмена, Федор вдруг вспомнил, что на воротах стоит кодовый замок. И чтобы въехать на территорию, нужно знать три заветные цифры, которые в девяностые были известны лишь им троим. Эти цифры могли измениться.

Федор вышел из машины и набрал 0101. Ворота остались недвижимы. Федор подумал и набрал еще две цифры. И ворота медленно разъехались.

Судя по всему, на территории недавно кто-то был. Федор даже пожалел, что не захватил никакого оружия. Даже ножа у него не было.

Подойдя к зданию главной лаборатории, которое соединялось с цехом, Федор ощутил зуд в руках. Наконец-то он сможет заняться тем, от чего его оторвали на долгие годы…

В лаборатории все было, считай, по-прежнему. И, судя по слою пыли на стеклянных колпаках, которыми они прикрыли основную аппаратуру, ее никто не открывал, хотя кое-чем, несомненно, пользовались.

Подобную картину являл собой и цех. Федор прошел через него, подошел к холодильнику, где он оставил чемодан с деньгами, открыл тайник и обнаружил, что он пуст.

Вернувшись в лабораторию, Федор подошел к шкафу, достал оттуда изрядно пропитавшийся пылью, но все еще белый халат, встряхнул его, надел и застегнул на все пуговицы. Затем он вышел к машине и достал жестянку с образцами таблеток и методиками. Теперь можно было ни о чем не думать, то есть думать, но только о том, что ему дорого, о том, что ему интересно, о том, к чему призвала его судьба.

Выйдя из аптеки, Слепой чуть было не столкнулся с Павлом.

— Ну как? Я не ошибся? У них действительно были такие добавки? — спросил тот.

— Были, — кивнул Слепой. — Не такие, но похожие.

— А я вот следом за вами. Здесь информация по телевидению прошла, что избили или, точнее, убили какого-то американца. И коробочку, упаковку такую же показали, как у вас. Там еще мужчину разыскивают, фотографию показывали… И я подумал, может, вы не в курсе…

— Да нет, я знаю. И о том, что американца убили, и что мужчину разыскивают. Но все равно спасибо.

— Как любит повторять профессор Кочергин, всегда лучше перестараться, чем недостараться, — смутившись, пробормотал Павел.

— А что, ты знаешь профессора Кочергина? — удивился Слепой.

— Я у него учился, — пожал плечами Павел, — а с женой его вообще с детства знаком. Наши с ней бабушки были одноклассницами.

— Павел, ты мне очень помог, — сказал Слепой и предложил: — Может, позавтракаем вместе? Вон в том ресторанчике…

И он кивнул в сторону небольшого ресторанчика, где на улице под навесом были накрыты столики.

— Да, я, пожалуй, соглашусь, — улыбнулся Павел. — Я и в самом деле еще не завтракал сегодня.

Выбрав в меню несколько блюд, они передали заказ официанту, и Слепой попросил:

— Павел, расскажи мне все, что ты знаешь, о профессоре Кочергине и о его, как я понимаю, молодой жене.

— Ну да… Оксанка раза в два профессора моложе. Но я ее хорошо знаю, у нее все по расчету. Она просто так шагу не ступит. И этот Кочергин ей тоже нужен был, лишь пока она училась. А теперь… я не удивлюсь, если она его бросит, обдерет как липку и бросит. Я слышал, что она и теперь с некоторыми своими бывшими бойфрендами романы крутит.

— Эк ты о ней… — покачал головой Слепой. — Ты же говорил, что ваши бабушки были одноклассницами.

— Ну да, — кивнул Павел, — я потому и говорю. Бабушка ее еще та птичка была. Жила с каким-то старым генералом, а гуляла направо и налево. Моя бабушка была уверена, что и дочку свою, Оксанину маму, она родила от какого-то заезжего казака.